оборудования и кончая спортивными тренажёрами, место которому в полете — на жилой палубе, где есть гравитация. Когда всё это было водворено на свои места, бублик раскрутили, и внутри его обода стало можно стоять. Карл понял, что напрасно удивлялся тесноте помещений на «Марианне» — объёмы жилой палубы были сравнимы со всеми вместе взятыми остальными помещениями, кроме баков для рабочего тела. Кстати, что касается рабочего тела: зачем-то потребовалось перекачать несколько десятков тонн воды из баков в три бассейна, равномерно распределённых по окружности бублика. В результате появились места, где для того, чтобы попасть в следующий отсек, нужно было пройти по узкому мостику над водой.

Наконец аврал кончился, и жилая палуба приобрела тот вид, который ей предстояло иметь до самой сигмы Дракона.

К удивлению Карла, в коридорах и общих помещениях оказалось довольно много живых растений, на которые в общей сложности приходилось, наверное, несколько центнеров земли в горшках. А также некоторое количество картин, разрисованных циновок и прочих предметов, явно не обязательных для быта космического корабля.

Весь экипаж, кто не был на вахте, расползся по своим каютам. Когда общие помещения благоустроены, можно заняться и личными.

Карл несколько ошалело стоял в кают-компании, рассматривая двухметровую пальму и думая, сколько же усилий потребовала её упаковка, чтобы она пережила посадку и взлёт. В этот момент кто-то потёрся сзади о его ноги. Карл наклонился и увидел крупного серо-полосатого, очень пушистого кота. Он подхватил животное на руки и начал чесать за ушами:

— Привет, мурлыка. Это твою шёрстку я позавчера выгребал из фильтров системы регенерации воздуха?

Как ни странно, при очень плотном общении с экипажем «Марианны», а также с самой «Марианной» во время стоянки, повстречаться с котом он до сих пор не успел.

В таком положении его и застала сменившаяся с вахты Лада — стоящего столбом посреди кают-компании с котом на руках.

— Ты в какую каюту заселился? — с порога спросила она.

— Ещё ни в какую. Пока то, пока сё… С котом вот знакомлюсь.

— Он представился?

— Нет.

— Придётся мне его представить. Его зовут Линкси. Потому что на ушах у него кисточки, — Лада почесала помянутые уши. — А вообще он настоящий мейн-кун. Если я возьму его за передние лапы и буду держать на вытянутых руках, хвост коснётся пола. Только он очень не любит такого обращения. Но вообще хватит зверя тиранить, пошли обустраиваться. Если ты ещё не выбрал себе каюту, слева от моей есть свободная.

Внезапно Карл сообразил, что не имеет ни малейшего представления о том, что такое «обустраиваться». О чем и сообщил несколько обескураженным тоном.

— Ну как же! Где твои вещи? Там, куда ты их погрузил в порту, в багажном отсеке рядом с салоном. Там же рядом каптёрка, где Афанасьич выдаёт мебель, постельное белье и прочие полезные вещи. Пошли, помогу всё это приволочь и устроиться, — Лада решительно потащила новичка к трубе-переходу в корпус корабля.

К удивлению Карла, вход в трубу был не в потолке, а градусов под тридцать к вертикали.

— Это почему? — спросил он.

— Так Джилли уже дал ход. Понимаешь ли, для таких кораблей, как мы, нормальный межпланетный перелёт не инерциальный, потому что слишком долго, а с двигателем в режиме малой тяги. А термоядерный двигатель в режиме малой тяги может работать сутками и развивает ускорение примерно в метр на секунду в квадрате. Плюс ещё примерно полтора метра даёт центробежная сила. В сумме на жилой палубе получается около двух, и ускорение направлено наискосок, наружу и назад. Так гораздо удобнее лазить по трубам, чем вертикально.

Боцман с труднопроизносимым русским именем Вячеслав Афанасьевич уже начал нервничать:

— Куда ты запропастился? У меня других дел нет, тебя ждать, все уже давно свое разобрали. Спасибо, Лада, что привела его.

Буквально через минуту Карл оказался обладателем складного стола, надувной кровати и надувного кресла, подвешиваемого к потолку чехла для одежды вместо шкафа, складной полки для всяких мелочей и настенного экрана.

— Компрессор где-то юнги таскают, — пояснил Афанасьич. — Сейчас выясним, где черти носят этих обормотов, и попросим зайти к тебе. Куда, в семнадцатую? — он не глядя нажал несколько кнопок на правом наушнике: — Пит, ты сейчас где? У Алины? Когда там докачаешь, загляни в семнадцатую, к новому третьему механику.

Вся эта гора вещей при ускорении метр в секунду за секунду вела себя совершенно непривычно, и если бы не помощь Лады, Карл вряд ли протащил бы её несколько метров до перехода на жилую палубу, не рассыпав. Работать в невесомости его худо-бедно научили, а вот погрузочно-разгрузочным работам при гравитации меньше лунной — нет.

К тому же гравитация в основном корпусе была направлена точно к хвосту корабля. Карл уже как-то привык, что «Марианна» — это такой большой гидросамолёт, и низ у него там, где реданы. А теперь низ внезапно стал там, где машинное отделение. Это ж, сменившись с вахты, придётся больше полусотни метров карабкаться вверх из машинного к входу на жилую палубу…

— Теперь подожди, — сказала Лада, когда Карл уже порывался сунуться в первую попавшуюся переходную трубу. — Дождись, пока мимо нас поедет четвёртый переход — он ближе всего к нашим каютам.

И было ещё десять тысяч мелочей, которые необходимо знать, чтобы превратить тканевую выгородку внутри надувного бублика в комфортабельное жилье, в котором и проходит большая часть жизни торгфлотовского космонавта. Например, маленький гонг, подвешенный около двери. Стучать-то в надувную дверь невозможно, а вламываться без приглашения — неприлично, поэтому на всех дверях кают висели колокольчики или гонги.

Пока происходила расстановка мебели, Карл задал совершенно не относящийся к делу вопрос:

— Слушай, а почему у кота такое англосаксонское имя — Линкси? У вас вроде почти весь экипаж русский, и на корабле разговаривают по-русски, а кота назвали не Barsik и не Scharik, а Lynxy.

— Насчёт того, что весь экипаж русский, это ты зря. Если уж на то пошло, все мы тут не более русские, чем Нейл Армстронг шотландец — наши предки уже больше века как не живут на Земле. Язык Торгфлота — да, почему-то получился русским. Говорят, на заре Экспансии были и англоязычные корабли, и даже испаноязычные, но постепенно перевелись. А вот в колониях могут быть поселения с преобладанием почти любого земного языка. Но даже в этом смысле у нас тут русская только Алина, она выросла в бентосной семье и попала в нектон только в возрасте подмастерья. Я, Афанасьич, мастер и Герхард — потомственный нектон. А Линкси — он вообще Торвальдыча кот. Торвальдыч страшно гордился своими викингскими предками