Я сознательно взвалил всё руководство и ответственность за исход операции на себя. Не хватало, чтобы мой провал (о котором не хотелось думать) сказался на мужиках из губрозыска или на том же Леонове, который давно стал моей правой рукой.

Также многое зависело от того, клюнут Алмаз или Яшка или нет. Хотя если даже меня проняло описание груза, на бандитов оно должно было подействовать не хуже знаменитой дудочки крысолова.

Одного рывка хватит, чтобы раз и навсегда обеспечить будущее, быть может, даже уйти за границу.

Примерно так я оценивал мотивы обоих главарей. Блеск платины обязательно ослепит им глаза. Дальше… а дальше всё зависело от того, насколько убедительно Саша, племянник Смушко, отыграл свою роль. Если ему удалось вложить в голову злодеям придуманный мной план. успех у нас в кармане. Если нет, то, чтобы прочесать места, где могут спрятаться бандиты, понадобится минимум дивизия, которой у меня нет.

Только личный состав городской милиции и бойцы ЧОН, собранные в один большой кулак.

Мы им обязательно врежем по врагам, только пусть те сначала изведут друг дружку. Для нас абсолютно неважно, чья возьмёт в их крысиной возне: Алмаз одолеет Конокрада, или более молодой главарь окажется удачливее – плевать. Ударим по «победителю».

Чтобы не вызывать у бандитов даже тени подозрения, партия двигалась обычным маршрутом с усиленной охраной.

Самое смешное, что предыдущие ограбления обозов с платиной всегда происходили по одной схеме и практически в одном месте – небольшом пригорке, прозванном в народе Весёлой горой. Бандиты брали обоз в кольцо. Если охрана не вступала в бой, её не трогали. Люди Алмаза забирали груз и быстро исчезали.

В случае перестрелки доставалось и извозчикам, и бойцам сопровождения. Тогда у Весёлой горы оставались трупы, иногда – много трупов.

Об этой особенности банды в «Главплатине» знали, поэтому, чтобы не отправить охрану на убой, на сей раз всех тщательно проинструктировали и заранее избавили от горячих голов.

План, который племянник Смушко пытался донести до Конокрада, заключался в следующем: пусть шайка Алмаза захватывает обоз у Весёлой горы, а вот дальше они угодят в засаду, которую им организуют конкуренты.

По моей просьбе Александр специально туда выезжал, якобы по долгу службы, хорошенько покрутился в окрестностях и подыскал практически идеальное место, где могли бы засесть приспешники Конокрада. Особой любви между двумя шайками не имелось, они давно точили зубы друг на друга, и, если Конокрад выполнит основную часть работы по ликвидации группировки Алмаза, честное слово, ничего против не буду иметь.

А вот затем в бой вступали мы. Но это, конечно, при идеальном раскладе. Любая, даже тщательно подготовленная операция могла закончиться полным фиаско, если в какой-то момент всё пойдёт не так.

У Алмаза мог прорезаться «креатив», и если он в виде исключения атакует обоз не у Весёлой горы, тогда все мои расчёты окажутся бесполезными.

А если Конокраду втемяшится подловить возвращающихся с трофеями конкурентов не там, где предлагал Саша…

Стоит начать размышлять об этом, голова кругом идёт!

Будь в моём распоряжении больше людей, я бы нашёл способы заткнуть многочисленные дырки. Разглядывая карту, я прямо сейчас догадывался, где бы для подстраховки расставил бойцов, устроив такую сеть, сквозь которую даже муха бы не пролетела.

Эх, мечты, мечты!.. Где ваша сладость?

Максимум, на что можно рассчитывать, – сводный отряд в полсотни штыков из милиционеров и чоновцев. Больше не выйдет: если все силовики покинут город, первыми об этом узнают бандиты, и операция сорвётся. Ни Алмаз, ни Конокрад дураками не были и прекрасно бы сообразили, что это значит.

Я не сомневался, что в Рудановске у них хватает осведомителей.

Так что работаем небольшим и мобильным отрядом.

Чекисты сопротивлялись, не желая отдавать мне трофейные пулемёты. Они сами положили на них глаз. Пришлось снова встречаться с Архипом и давить сначала на жалость, а потом на совесть.

Жаров, конечно, тот ещё жучара, но против моего напора не устоял: вернул-таки два заранее присмотренных «Льюиса», да ещё и с боекомплектом.

– Может, наша помощь потребуется? – спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

– Лучше не надо: боюсь вызвать подозрения у бандитов.

– Думаешь, кто-то из моих работает на Алмаза или Конокрада?

– Тебе виднее. Но пока исхожу из других соображений: одновременная движуха в милиции, ЧОН, да ещё и ГПУ обязательно привлечёт к себе ненужное внимание. Так что не заморачивайся моими проблемами. У тебя и своих по горло.

– Это точно, – вздохнул Архип. – После того, как ты оставил мне на складе «Мужества» одни трупы, моим парням приходится рыть землю носом, чтобы найти концы.

– Хочешь – махнёмся? – предложил я. – Твои будут громить банды, а мои раскопают: кто, когда и зачем устроил этот склад.

– Нет! – засмеялся Жаров. – В тебе и твоих орлах я не сомневаюсь, вы хоть кого отыщете, только свистни. Пусть каждый занимается своим делом.

– Замётано! – откликнулся я.

Он пожелал мне удачи, и наша короткая встреча закончилась.

Люди покидали город под покровом ночи, уходили небольшими партиями, чтобы в условленный срок встретиться в одном месте.

Операция ещё не началась, а у нас уже появились первые небоевые «потери»: один чоновец умудрился споткнуться на ровном месте и сломал ногу, ещё один заболел, и у Лодыгина были все основания подозревать, что дело тут в пресловутой «медвежьей болезни». Да и среди моих не всё оказалось слава Богу! Тоже больной и тоже с подозрительным диагнозом.

Ещё двоих милиционеров пришлось отправить в усиление дежурной бригады.

Итого минус пять… А для меня сейчас любой, на кого можно рассчитывать, оценивался на все золота.

Всё оказалось гораздо хуже, чем я думал. В строю под ружьём стояли тридцать три богатыря, правда, при двух пулемётах, и усиленные дядькой Черномором в моём лице.

Охренительное войско, если учесть, что бандитов на богатую поживу может слететься чуть ли не больше, чем нас.

Ладно, будем считать, что каждый из нас стоит троих, а то и четверых.

Здесь принято «накачивать» людей перед боем и серьёзной операцией. У Лодыгина был свой комиссар, который как мог пытался поднять в бойцах дух.

Надо отдать должное: говорить он умел, причём с ярким революционным пылом, но чем дольше я слушал его речь, тем сильнее мрачнел. Уж больно не нравился мне патетический смысл и явное общее направление не туда…

И когда товарищ закончил спич и стал утирать выступивший на лице пот, слово взял я.

– Значит так, товарищи бойцы