— А никак, мой отец был одним из последних. И то, когда война началась, он в Хаифаре жил. Был выбор, на родину, в Выш-Хаифару, или в людской мир. Он выбрал людей. И ни дня не жалел! Хотя иногда скучал по родному оазису… Но скучал без сожаления!

— Так вот. — вновь вернул себе инициативу Хасан. — На людей в Хаифарах, конечно, смотрят с высока. Но трогать не трогают, если те первыми гадить не начинают.

— Хорошо. А скажи, уважаемый Хасан. А сколько вы обычно таким курьерам платите? — решил я уточнить, не собирается ли джинн очень сильно сэкономить с моей помощью. — Тем более, что в зазеркалье пройти не любой бомж с улицы способен.

— Нисколько. — не моргнув глазом ответил ифрит. — Да, ты прав, на эту роль приходится искать определённых людей, кто может шагнуть в зеркало. Но ты же по себе понимать должен, таким людям всегда требуется что-то помимо денег. Так что договариваемся, кому что нужно, на то и обмен. По-хорошему, мне б с тебя ещё доплату взять, за сопровождение. Но я первым предложил, так что слово уже сказано. Так что тебе только в зеркало зайти и выйти. Приключение на двадцать минут.

— На двадцать?

— Ну ладно, на полчаса. — закатил глаза Хасан. — Зеркальный путь-то не чета земному, считай, по прямой пройти. Тем более с твоим оружием.

— А что с моим оружием? — удивился я. Нет, не тому, что он мог распознать не только свойства, но даже и принадлежность. — В зазеркалье ведь магия не работает? Разве нет?

— Магия — не работает. — с какими-то нотками злорадства ответил Хасан. — А вот смерть — очень даже. Иначе бы охотники не могли убить своих жертв. Что, люди не знают, что пожирателя душ можно как минимум развеять?

Глава 16

— Наставник в целом не охотно на эту тему разговаривает. — покачал я головой.

— Ну да, ну да. — Хасан усмехнулся. Похоже, не один Рамадан был с ним знаком, но это уже переставало удивлять. — Ну, так что ответишь на моё предложение?

— Звучит заманчиво. — пару секунд поразмышляв, заодно потерев в задумчивости шею, я решил согласиться. — А если это какая-то подстава, то мой меч ты уже опознал. Верно?

— Вот за что люблю ваше падшее племя. — ифрит расхохотался, забавно выпуская кальянный дым изо рта, носа и, почему-то, ушей. — Из жизни в жизнь вы смелы, решительны и борзы, как стая голодных скорпионов.

На этой ноте мы пожали друг другу руки, и Хасан вновь щёлкнул пальцами. Из ниоткуда на столе возник свёрток размером меньше половины рюкзака. На ощупь, в серую плотную ткань была завёрнута небольшая тяжёлая шкатулка.

— Джанах, а где моя сумка? — отвлёкшись на события, я и забыл про свой багаж.

— Ой, точно. — спохватился призрак, после чего у трансформера, как у настоящего жука, поднялась крышка на спине. Затем полумарид выпустил из рук кальянный шланг и вынул из багажника мой вместительный рюкзак. — Я-то ещё думаю, что у меня там стукает при ходьбе, сердце, что ли, откуда-то решило вырасти? Держи.

— Сколько там тебе, говоришь, клубней нужно? — пока мы разбирались с багажом, Хасан откуда-то достал бумажку с ручкой и что-то на ней принялся писать.

— Четыре сотни фунтов. — я решил взять с запасом, а то вдруг какие-нибудь подгнившие будут и всё такое.

Ифрит задумчиво посмотрел на мой рюкзак, после чего вновь щёлкнул пальцами. Возле меня возник странный чемодан. Такой, на колёсиках и с выдвижной ручкой. Только ручка из стальной трубы, и само тело оковано толстыми железными полосами, и колёса усиленные.

— Потом вернёшь. — равнодушно произнёс Хасан и, поймав мой удивлённый взгляд, пояснил. — В зазеркалье магия не работает, помнишь? Твой рюкзак взорвётся, едва ты туда зайдёшь, всё сжатое пространство наружу поспешит выйти. Да и даже если бы этого не произошло, компенсатор откажет, и все твои сто шестьдесят килограмм клубней будут весить, сколько весят. А тебе ещё самого себя по осколкам таскать.

Мне не оставалось больше ничего, кроме как растерянно поблагодарить хозяина за предусмотрительность. Тот лишь рукой махнул — само собой, я был не первый, кто об этом ни разу не подумал, и чемодан этот специально для таких забывчивых изготовили.

Закончив писать, Хасан каким-то хитрым способом несколько раз свернул письмо так, чтобы оно не разворачивалось само, а затем плюнул своей огненной слюной на большой палец и приложил подушечку к бумаге, запечатывая стык краешков, словно сургучом. Бумага слегка задымилась, но не вспыхнула, а когда он убрал палец, на письме остался обугленный отпечаток подушечки, окруженный рисунком огня. А не, вру. Это был не рисунок. Каким-то хитрым образом огонь стал плоским, но сохранил подвижность. Словно Хасан умудрился нарисовать анимированную картинку. Пламя не обжигало и вообще не излучало ни тепла, ни света. И, что самое удивительное — оно не содержало в себе какой-то очевидной магии, но зато оно содержало в себе частицу жизненной силы. Словно этот огонь был живым.

— Нет, не научу. — произнёс Хасан, когда я поднял на него удивлённый взгляд. Похоже, это был самый часто задаваемый вопрос. — Как птица не сможет научить тебя летать, сколько бы ты её не просил.

В ответ я приложил ладонь к рукояти меча и выпустил крылья.

— Но учила тебя точно не птица. — поняв, что немножко промахнулся с метафорой, джинн решил выкрутиться, и, конечно же, попал в цель. — И вообще, живое пламя, оно для тех, кто сам истинно огненный. А ты ледяной. Живой лёд ты ещё сможешь сделать когда-нибудь, а огонь — точно нет, сколько бы не пытался.

В ответ я лишь равнодушно пожал плечами. «Живая неживая материя», это было то, о чём я даже не читал ничего, лишь слышал от наставника, и в базу изученного мною не входило. Эта огненная печать, что Хасан наложил на письмо, была типа живой. Поэтому она не погаснет, когда я её будут нести через зазеркалье. Сложная ли это магия? Офигеть какая! Это как высшая математика в сравнении с арифметикой начальных классов. Нужно ли мне, потенциальному магу смерти, вникать в это? Точно нет. Алан, лет через пять непрерывного обучения, возможно, освоит этот раздел.