старинный, а снобы эти чистокровные — кон-сер-ва-то-ры! Подойдет что угодно, в чем можно поддерживать огонь три месяца, хоть даже кухонный очаг. Но металл — надёжнее всего! Ведь это новое тело. Нужно, чтоб его было сложно уничтожить. В старину идеальным вариантом была обычная масляная лампа. В средние века один из джиннов додумался взять железный чайник, и приковать вместо головы к доспеху. Вот, я его идеей вдохновился. И решил, что неплохо будет вот так сделать.

В тот же самый миг произошло невероятное. Машина… Развалилась прямо в воздухе, мать вашу!

Но на землю я не упал. Даже не начал, так и повис в воздухе. А запчасти автомобиля немного подвигались и слились в… Человекообразную фигуру! Фары вместо глаз, магнитола вместо рта. Движок в заднице, багажник на спине, тело из сидений и колес, из длинных деталей и частей корпуса конечности. За спиной туманные крылья, по телу языки огня бегают. Сидит в позе лотоса прямо в воздухе и ржёт, падла огненно-воздушная.

— Джа, достал ты так делать! — после матерной тирады произнёс Рамадан. — Я только задремал!

— Прости, племянник! — вроде как даже искренне извинился трансформер. — Не мог не похвалиться. Да про тебя бы если б комиксы с фильмами снимали, ты б тоже хвастался! Представляешь, Константин, насколько я крутую идею придумал? Вот только знали б сценаристы, как иногда ржавчина зудит!..

Глава 15

Обратно Джанах собрался тоже, как в кино. Прямо вокруг нас с Рамаданом. И мы спокойно продолжили полёт. По дороге летающий автомобиль рассказывал, как он своими руками распиливал новенький фольксваген на кусочки и составлял чертежи, как соединить получившиеся части таким образом, чтобы они одновременно легко складывались и в транспортное средство, и в гуманоидное тело.

Где-то через полчаса полёта мы прибыли к месту назначения. Разумеется, первым делом Рамадан направил транспорт к своему родственнику. Его жилище располагалось не то, что не на окраине, а почти что в центре поселения. Сама Пальмира выглядела… Едва ли оптимистичнее тех развалин, где жили гоблины под иллюзией. Только безо всяких иллюзий. Печальное зрелище — и без того небогатый городок с двух-трёхэтажной застройкой был изрядно потрёпан войной. Окна почти все без стёкол, всё цвета пустыни, штукатурка на многих домах облезла. Ржавые и битые во многих местах автомобили. Многие дома заброшены — немало народа сбежало из этих мест. И правильно сделали, наверное…

— Нет, ты что, конечно же, тут есть люди. — когда мы вышли из машины, я спросил у проводника, не все ли оставшиеся в городке-деревне полукровки и джинны, и он добродушно ответил. — Людей тут большинство.

— Просто в наших местах магические существа как бы… Скрытно живут. — высказал я свои мысли.

— Значит, они слабые. — логично рассудил Рамадан. — Ваши почему прячутся?

— Ну, типа чтобы к ним не лезли лишний раз. — как сам понимал, так и ответил. — Ксенофобов разных хватает.

— Ну точно слабые. — усмехнулся Джанах и со скрипом трансформировался в гуманоида двух с половиной метров роста. — Сюда несколько лет назад боевики заходили, планировали «нечисть» перебить. Хорошо же они тогда получили! Уцелевшие потом вокруг по руинам бродили, от злости и бессилия древние развалины доламывали. Но многие мирняки предпочли сбежать, конечно.

— И что, прям все вокруг знают, что тут джинны живут? — поразился я.

— Да нет конечно. Это ведь надо ходить и каждому рассказывать, а потом ещё и доказывать, что чудовища из сказок реальные. — этот мой вопрос изрядно повеселил полукровок. — Но и скрывать мы не скрываем. Кому надо — поверят, кому не надо, те отмахнутся… Хасан, открывай! — Рамадан постучал в дверь дома, возле которого мы приземлились.

Держу пари, войти мы могли и безо всякого стука — на дверях не было никаких заклинаний, а их хлипкий вид заставлял подумать, что преграду можно было с одного пинка высадить. Думаю, этот стук было чем-то типа правил хорошего тона.

— Чего шумишь, колючка верблюжья? — хозяин дома высунулся из окна, отодвинув занавешивающий проём грязный ковер, и моментально произвёл на меня впечатление.

Это точно был не человек, ни на одну долю процента. Чистокровный джинн. Нет, внешность у него была не примечательная. Обычный араб в огромной, раза в два большей, чем надо, белой футболке, просто широкоплечий и высокий, рыжебородый, и рыжеволосый. Но магическая сила, что исходила от него, давила. От одного его взгляда становилось жарко. Даже пришлось напрячь волю, чтобы ослабить это влияние. Но демоном он точно не был — чувство, которое те вызывают, это скорее чувство острой опасности. А от Хасана просто исходило ощущение его могущества, силы.

— Двери, говорю, открывай. — совершенно не обиделся на колючку Рамадан. — Я тебе гостя привёл. А если повезёт, то и покупателя.

— Турист? — Хасан взглянул на меня, затем тут же следом перевёл взгляд на Джанаха. — Хотя не, тогда бы раскладушка твоя тут не шастала. — и я вновь удостоился пристального взгляда от местного.

— А почему сразу нет? — возмутился вместо меня Рамадан. — Что, евромаги туристами не могут быть?

— Сто лет таких не видел. Всегда идут за чем-нибудь. — пальмирский джинн с прищуром уставился на мой меч, рукоять которого вновь торчала у меня из-за спины. — Нет бы просто прогуляться, посмотреть на остатки былого величия древних руин, как простые люди. Ладно, заходите.

С этими словами двери в его жилище распахнулись сами собой. Рамадан первым подал пример, заходя внутрь и жестом приглашая следовать за ним. Я вошёл следом за ним и обомлел, застыв на пороге от неожиданности. Даже получил в спину небольшой толчок от шедшего за мною трансформера, и без меня испытывавшего некоторые проблемы с протискиванием в небольшую человеческую дверь.

— Обувь не снимай. — это хозяин обратился лично ко мне. — Не люблю эту вонь.

А я стоял и пытался сообразить, о какой вони речь. Не, потом до меня дошло, что причина такого обращения в том, что Рамадан был в сандалях, а я в кроссовках, да еще и в демисезонных. Не подумал, что я из поздней осени в жаркую пустыню попаду, и сменку не захватил. Джанах, разумеется, был вовсе без обуви. Но сейчас я стоял и удивлялся. Снаружи внутреннего убранства не было видно — просто тёмный провал дверного проёма. Но стоило переступить порог, как перед глазами