И на этот раз я осталась на холме одна.

Где, черт возьми, носит Баэла? Если происходящее в его понимании является защитой, то ему следует подучить общий язык.

Я даже не знаю, что хуже: умереть от тысячи укусов мотыльков или разбиться насмерть от падения с края обрыва. Но я даже встать не могу, так что выбирать не приходится.

Я закрыла глаза, прикусила язык, сдерживая всхлипы, и свернулась калачиком на земле, закрывая руками голову.

Но боли не последовало. Я открыла глаза и увидела облако мотыльков в двух шагах от меня. Я вскрикнула и попыталась отползти.

Они набросились на меня, и я завизжала. Жгучая боль пронзила все тело, когда первое жало вонзилось в руку. Затем еще и еще – каждый удар как будто десятикратно усиливал боль.

Многочисленные крылья бились о лицо и руки, и я зарыдала. Боль была такой сильной, что я не могла даже думать. Я моргнула и потеряла сознание.

Что-то коснулось моего лица, и я приоткрыла глаза. Белые пятнышки. Они сыпались с неба, словно снег или пепел. В следующее мгновение дождь смыл их. Я бы рассмеялась, если бы могла. У меня явно галлюцинации.

Что-то горячее коснулось моей кожи, а затем мир расплылся.

– Ты слишком хрупкая, маленькое чудовище.

Глава 34. Баэл

Я поднял руку, и скорпионовые мотыльки вокруг девушки рассыпались в пыль. Я глубоко вздохнул, чувствуя большее раздражение, чем следовало бы. Этого я не смог предвидеть.

Любой ребенок-фейри знает, что скорпионовые мотыльки опасны, только если по глупости шуметь в их присутствии. Эти насекомые слепы и не имеют обоняния. Они не умеют ориентироваться или думать. Обычно они скрываются в темноте, заставая путников врасплох. Все, что нужно сделать, чтобы спастись от них, – замереть на месте.

Кожа девушки была покрыта ужасными красными укусами, а платье пропиталось кровью. Что ж, моя стратегия на предстоящий год имеет как минимум один изъян. Эта… Лонни – хотя это и не ее настоящее имя – может преспокойно умереть без всякой помощи с моей стороны или со стороны моей семьи.

Я наклонился и поднял ее на руки. Она почти не отреагировала.

– Ты слишком хрупкая, маленькое чудовище.

Я выглянул за край обрыва и выругался. Впереди виднелась граница, но не мог же я просто перенести Лонни через нее?

В правилах ничего не было сказано об этом, но я понимал, что шумиха, которая обязательно поднимется, того не стоит.

Я поморщился, и порез на губе затянулся, причинив краткую, но жгучую боль. Это уже достаточное доказательство того, что я достаточно позлил семью сегодня.

Когда прозвучал рог, я наблюдал, как Лонни побежала в лес. Что ж, по крайней мере, она не стала дожидаться разрешения. Я был уверен, что мне придется подтолкнуть ее.

Эйна, скрестив руки на груди, покосилась на меня, пока мы ждали второго сигнала, который позволял охотникам броситься в погоню. Краем глаза я видел, что сестра улыбается.

– Ну, – сказала она, подходя ближе, – это было неплохое зрелище.

Я не люблю сражаться с женщинами, но для Эйны сделал бы исключение.

– Прекрати, – пробормотал я, глядя перед собой. – Я не в настроении.

– Когда ты сказал, что у тебя есть план, признаюсь, я представляла не это.

Я бросил на нее яростный взгляд.

– Тебе не обязательно вмешиваться.

– Я знаю, но считаю, что могу помочь.

– Справедливо.

Я тоже представлял все совсем не так. Когда я отправлялся на поиски девушки, то рассчитывал найти ее в лучшем состоянии. Во имя Истока, я все еще не мог понять, о чем думал Сайон.

Я открыл рот, намереваясь сказать, что собираюсь убить нашего кузена, но слова застряли в горле. Я закашлялся, язык пронзила боль. Черт возьми.

– Я обязательно поймаю паршивую птицу Сайона и испеку из нее пирог на Святки.

Эйна подняла бровь.

– Хотела бы я на это посмотреть.

Мы оба одновременно оглянулись. Ни Сайона, ни его треклятой птицы нигде не было.

Я прищурился и оглядел толпу, горящую от нетерпения ворваться в лес. Первую охоту я не люблю больше всего. Это странно, ведь я не участвовал ни в одной, но провел столько времени, общаясь с мертвыми, что как будто и впрямь побывал там.

Наверное, я был слишком наивным, считая, что Лонни сможет добежать до ручья. Чужелесье – поистине неудачное место для охоты: слишком много деревьев, слишком много мерзких тварей, скрывающихся под ними. Но сейчас я был почти рад, что сезон охоты всегда начинается с леса. Сотни фейри приготовились преследовать маленькое чудовище. Кажется, нам повезло, что Неблагие решили не участвовать.

– Я, конечно, ожидал, что их будет много, но это уже перебор, – прошипел я.

Эйна проследила за моим взглядом.

– Зачем ты вообще вмешиваешься?

– Я люблю хаос.

Я не соврал, но это была не главная причина, и выражение ее лица подсказывало, что она знает об этом.

– Очевидно, что ты не испытываешь большой привязанности к этой девчонке, так зачем? – Ее глаза расширились. – Или это из-за письма Сая?

– Нет.

Не из-за него. Не только.

– Ты же знаешь, что предсказания бабушки Силии всегда были расплывчатыми.

– Знаю.

Я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Я знаю и надеюсь, что ее пророчество в мой адрес тоже окажется неточным.

Прозвучал второй сигнал, и толпа хлынула вперед. Я дал им минуту форы. Покосившись на Эйну, я нахмурился.

– Ты же не думаешь, что Сай настолько ненавидит себя, что совершит что-то безрассудное?..

– Что, например?

– Например, попытается убить мою королеву, несмотря на то, что прекрасно знает, к чему это приведет.

Она рассмеялась.

– Так теперь она твоя королева?

Я отмахнулся от нее.

– Образно говоря. Как в шахматах.

Она задумалась над моими словами.

– Сегодня не убьет… – неуверенно ответила она, – но через день или два… кто знает? Да, думаю, именно этого и хочет Сайон.

Я со вздохом провел рукой по волосам.

– Именно. Я тоже так думаю.

Я не могу его винить. Оставь мне бабушка такое письмо, я бы, скорее всего, поступил точно так же.

Черт возьми, а ведь я тоже следовал приказам мертвой женщины. Просто впервые за всю нашу бессмертную жизнь мы с кузеном получили противоположные указания.

Я снова посмотрел на девушку, возвращаясь мыслями в настоящее. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы добраться сюда. Все мои тщательно выверенные планы могли рухнуть, потому что эта чертова девчонка чуть не погибла в одиночку.

Я пересек холм, возвращаясь к самому