ли? Наверняка вам уже надоело, уж извините за прямоту, прислуживать бюрократам вроде меня, — Ван Лу демонстративно теребит ворот своего расшитого золотом ханьфу.

— Таков мой долг. Всё во славу Императора Альдавиана! Не путайте меня с собой! — голос убийцы наполняется угрозой.

— Так ли вы честны с собой, Лимин Сан? — победоносно улыбается чиновник. — Знаете, я не просто так получил эту должность. Информацию о Тенях найти дейст…

В горло инспектора упирается острый клинок. На гладко выбритой коже проступают первые капли крови, и лезвие замирает.

— Говори, что ты задумал? — шипит командир Теней.

Давно он не слышал собственного имени, уже даже начал забывать его. Сейчас на него словно ушат холодной воды вылили. Когда-то лидер отряда и сам пытался стать чиновником, но вспыльчивый характер привёл его в ряды Теней. Смерть или служение Императору — лишь такой выбор остался у него после того, как он лично убил нескольких зажравшихся провинциальных чиновников.

— Использовать силу демона в наших целях, — Ван Лу нарочито объединяет их. — А затем, конечно, устранить патриарха. В конце концов он вероломно нарушил законы Империи и должен ответить по всей строгости закона. Однако перед этим его ужасная ошибка поможет нам двоим. А чего хотите вы, Лимин Сан? — лукаво улыбается инспектор.

Командир Теней медленно отводит клинок, пряча его в рукав, и опускается обратно в кресло.

— Я хочу добиться успеха в нашей миссии и, не дай боги, не вызвать гнев Императора. Повелитель раздавит нас, словно букашек, если мы подведём его, — отзывается убийца.

— Не беспокойтесь, если ваши люди будут молчать, я всё устрою. Сначала нам надо навести окончательный порядок в секте, а вскоре мы сможем лично увидеть всю силу демона, — Ван Лу рассыпается в обещаниях, уловив, что зацепил нужные струны чужой души.

Теперь надо постараться, чтобы компаньон проникся его идеями.

* * *

Я говорю долго, рассказывая спутнице о своей сестре. О том, как она жила, и о том, как она умерла. Сердце пронзает острая боль, когда речь заходит про её печальную участь. Боль хорошо знакомая, но уже не такая яркая, как прежде.

Мне давно хотелось поделиться с кем-то своими тайнами. Не всеми, но многими. Я рассказываю Каору свою историю, лишь опустив детали о моём учителе Ферроне. Это слишком большой секрет, которой я пока никому не готов открыть. Он может навлечь на человека большую беду, узнай тот о наследии, хранящемся в самом сердце Империи.

— Рен, прости меня за глупые слова, — вздыхает Каору, кутаясь в тёплые одеяла, что я прихватил в поход. — Похоже, нас объединяет больше, чем я думала… Ты тоже скучаешь по ней?

Киваю, уловив в её глазах грусть.

— У меня столько воспоминаний о нашем детстве, — смотрю то на девушку, то на потрескивающие дрова в костре.

Пламя благодаря огненной технике не чадит и не расползается по деревянному домику, оставаясь покорным, словно сторожевой пёс.

— Я всё ещё не могу поверить, что мой брат стал жертвой этой проклятой секты. Он был таким взрослым не по годам, — начинает она свой рассказ. — В наших краях тёплое время длится недолго. Тут почти всегда бушуют вьюги и валит снег. Когда всё же зима отступает, это время так мимолётно. Отец хорошо обучил нас премудростям выживания в дикой природе. Осмелев, мы отправились с братом далеко за город. Хотели посетить настоящий лес, а не эти жалкие островки в десяток деревьев, что растут на склонах.

— Лес может быть очень опасен, — добавляю я. — Даже для опытного путника.

— Да, я всегда это знала, но тогда мы были слишком уверены в себе. Я была слишком самонадеянна. Мы отошли далеко от города, — увлечённо рассказывает Каору. — Высокие деревья смыкались кронами над головами, внизу лежала пожухлая листва из-за недостатка света. Однако редкие кустарники давали ягоды, которые мы с братом очень любили. В те дни стояла непривычная для наших мест жара. Во время той прогулки она стала просто невыносимой. Мы зашли слишком далеко и сбились с пути. Я не могла в это поверить.

Она хмурится. До сих пор корит себя за допущенную ошибку.

— Даже тогда Диань вёл себя как настоящий мужчина, хотя я уже начала впадать в панику. У нас закончилась вода, но брат отдал мне последние капли из своей фляги. По неосторожности, из-за паники, я рванула бежать. Представляешь? Послышались голоса, а в итоге я подвернула ногу. Он тащил меня… мой младший братишка. Даже когда сам остался почти без сил, нёс меня на спине. Чтобы мне не было страшно, подбадривал и рассказывал смешные истории. Так вдвоём мы бродили до глубокой ночи, пока нас не нашёл отец. Он пришёл за нами с собаками. Отец хотел отчитать меня, ведь как старшая я должна была защищать и оберегать брата, но получилось наоборот. Однако даже тут Диань сказал, что всё это его вина. Что он уговорил меня углубиться в лес.

Каору начинает плакать. Я сажусь ближе и медленно глажу её по голове.

Это бремя мне хорошо знакомо. Быть старшим и чувствовать, как подвёл того, кого должен был оберегать всеми силами.

— Мне следовало умереть. Не ему. Мне… — шепчет она.

— Помнится, в детстве нам с сестрой очень нравилось слушать красочные сказания, — делюсь я своими воспоминаниями, пытаясь отвлечь спутницу. — В нашей деревушке многие умели рассказывать истории, однако все они были нам знакомы. Что-то перекладывалось на новый лад, переходя из уст в уста, но суть оставалась той же. Мы с сестрой готовы были слушать эти истории из раза в раз, но нам всегда хотелось чего-то нового. Узнать о мире, лежащем за пределами деревни. Услышать легенду о далёких местах.

Говоря это, я сам погружаюсь в те далёкие образы прошлого. Они обретают форму, становятся яркими и объёмными.

— На центральной улице раз в год появлялся странствующий седовласый старец. Его имени никто не знал, но все дети называли его «дедушкой». Всего один день он проводил в Лесных Холмах и весь этот день посвящал древним сказкам и легендам. Возле старца всегда собиралась целая стайка детишек всех размеров и возрастов. И мы были в их числе. С момента, как Лин научилась ходить, ни разу не пропускали его визита и каждый год трепетно ждали, чтобы услышать новую легенду о странствующих воинах — древних прославленных героях.

Каору медленно кивает.

— Когда Лин было всего шесть лет… — продолжаю я с закрытыми глазами.

Образ моей сестрёнки стоит прямо передо мной, словно стоит протянуть руку и вот-вот коснусь её.

— … Она закончила слушать очередную историю и вскочила на