ехал мимо и увидел девушку возле «Мейера и Франка». На ней была мини-юбка и высокие каблуки. Было часов десять утра. Я посмотрел, как она заходит в магазин. От ее вида – от туфель в первую очередь – я сразу завелся. Решил, что хочу ее.

– Я заехал в многоуровневый паркинг и оставил машину на третьем этаже. Стал искать девушку в мини-юбке по магазину. Провел там около часа – но ее не было. Может, она вышла в другие двери. В общем, я ее не нашел и пошел обратно к машине. Я хочу сказать, я как раз шел по парковке, когда увидел другую девушку.

– Карен Спринкер?

– Ага. Я же не знал ее имя. Она была в зеленом свитере и юбке в цвет. Мне не понравились ее туфли, но она была хорошенькая, с длинными темными волосами. Я посмотрел, как она запирала свою машину, а потом спускалась по лестнице ко входу.

Описание показалось Стовалу удивительно знакомым. Ну конечно! Именно так они со следственной группой представляли себе похищение Карен. Стоя на пустой парковке, они словно воочию видели, как это произошло. Казалось, призраки убийцы и его жертвы витают в воздухе рядом с ними, почти осязаемые.

– Она протянула руку, чтобы открыть дверь, и я схватил ее за плечо. Она обернулась, вся такая изумленная, и увидела пистолет, направленный ей в лицо. Я сказал: «Не кричи, и я тебя не трону. Пойдем со мной, я тебе ничего не сделаю».

– Она кричала?

– Нет, конечно. Она сказала, что сделает все, что я скажу, только чтобы я не стрелял. Повторяла это раз за разом, словно пыталась меня уговорить. Я подвел ее к моей машине и усадил внутрь. На парковке никого не было.

Брудос продолжал свой монолог, горя желанием снова погрузиться в детали похищения, случившегося два месяца назад.

– Я повез ее к себе домой, в гараж.

– А ваша жена где была?

– У подруги. Она вечно там торчит. Эта девушка – Карен – все повторяла мне, что будет слушаться, лишь бы я не выстрелил в нее. Я спросил, были ли у нее раньше мужчины, и она сказала «нет». Сказала, у нее сейчас месячные. Это была правда; она использовала «Тампакс».

Стовал знал, что информация верна, и только члены следственной группы располагают этими сведениями.

– Я изнасиловал ее – прямо на полу у себя в мастерской.

– Она сопротивлялась?

– Нет, она боялась пистолета. Потом сказала, что ей надо в ванную, так что я отвел ее домой и проводил до ванной.

– Вы вывели ее через боковую дверь гаража и прошли под навесом до задних дверей дома?

– Ага. Она не пыталась сбежать, ничего такого. У меня же был пистолет. Потом я отвел ее назад в мастерскую. Хотел сфотографировать. Снял в ее одежде и в белье, а потом в белье, которое у меня было. Приказал надеть черные лаковые лодочки из моей коллекции, потому что ее туфли были ужасно унылые и без каблука. Я сделал много фото.

Стовал подумал об умной, талантливой девушке, пытающейся договориться с маньяком. Она верила, что он не убьет ее, если она будет ему подчиняться. Она была смертельно напугана, но все равно отчаянно надеялась, что он отпустит ее, удовлетворив свои желания. Начни она сопротивляться, что бы произошло? Был ли у нее шанс, когда он вел ее по парковке магазина или под навесом у себя во дворе, в двадцати метрах от оживленной улицы? Возможно, и нет. И все равно Стовал сомневался, что Брудосу хватило бы смелости выстрелить в нее, когда другие люди могли услышать.

Многие жертвы совершают эту ошибку – полагают, что разум может усмирить безумие. Шансы выжить гораздо выше, если жертва кричит, отбивается и привлекает к себе внимание в общественном месте. Если насильник или похититель готов применить к ней насилие, чтобы заставить следовать за собой, с какой стати ему быть милосердным, когда жертва оказывается в его власти, в каком-нибудь глухом углу? Пытки и мучения – вот чего он жаждет. Милосердию и состраданию нет места в душе сексуального убийцы.

Для Карен было слишком поздно.

– Я связал ей руки за спиной, сказав, что так надо, чтобы она не убежала. Она ответила, в этом нет необходимости, но я ей не доверял. Потом я набросил веревку ей на шею. К веревке был прикреплен подъемный блок.

– Я забросил веревку на крюк, и она туго натянулась вокруг ее шеи. Я спросил, не слишком ли давлю, и она сказала, что да.

Джерри Брудос, никогда не имевший власти над женщинами, полностью контролировал жизнь Карен Спринкер.

И решил положить ей конец.

– Я раза три потянул за веревку, блок сработал, и она оторвалась от земли. Чуток подергалась и умерла.

Пальцы Стовала, державшие ручку, побелели, но больше он никак не выдал своих чувств. Карен уже не помочь, но он сделает все, чтобы этого человека навсегда изолировали от общества, – нельзя, чтобы ему предоставился шанс снова осуществить свои дикие фантазии.

Брудос перешел к тому, что делал с телом после смерти. После того, как сходил в дом и провел время с семьей.

– Попозже я вернулся к ней и занялся сексом. Потом отрезал ей обе груди, чтобы сделать пластиковые отливки. Я опять неправильно рассчитал количество отвердителя, но все равно получилось немного лучше, чем с девушкой с шоссе.

– Джен Уитни.

– Да. С ней. Я переодел девушку из «Мейера и Франка» – Карен – в ее хлопковые трусы и в зеленый свитер с юбкой. Но взял большую грацию вместо ее бюстгальтера. Натолкал туда бумажных полотенец, чтобы выглядело нормально и чтобы она не запачкала кровью мою машину.

– Откуда у вас появилась эта грация?

– Стащил с бельевой веревки в Портленде пару лет назад. Хотя нет, подождите. Может, она принадлежала моей жене. У меня их много, всего не упомнишь.

– Вы держали тело Карен у себя несколько дней – как Джен Уитни?

Брудос покачал головой:

– Нет. Я подождал, пока жена и детишки улягутся спать, а часа в два ночи поехал на реку Лонг-Том. Привязал к телу головку блока цилиндров от машины. И бросил в воду.

– Откуда у вас была головка блока?

– Да у меня куча запчастей, я же часто ремонтирую машины.

– А где фотографии Карен, которые вы сделали?

Брудос улыбнулся, уверенный, что может рассчитывать на послушание Дарси.

– Их больше нет. Все уничтожены.

Двое мужчин уже долго сидели в тесной допросной; они не курили, но воздух все равно был тяжелым –