этим займется он? Лео согласился, немного расстроившись, что ему не досталось прямого участия в операции. Тогда Энтони сказал:

– Ты держи ему голову.

Отец так и сделал, радуясь, что хоть это перепало на его долю, а Негромэн налег на щипцы изо всех своих могучих сил. Лео заметил, как расширенные зрачки торговца на мгновение сузились, когда из него с громким щелчком выскочил злосчастный моляр.

– На, забирай свое золото!

Энтони протянул отцу щипцы. Тот высвободил зажатый в них зуб и, как профессионал, удерживая его между пальцами, поспешил во внутренний двор, чтобы получше рассмотреть приобретение в тусклом свете лампочки, горевшей над служебным входом бойни.

Энтони попытался привести Храпна В. в вертикальное положение, тот глупо улыбался, из уголка рта вниз по подбородку тянулась кровавая полоска. Теолог дал Пушкину знак сдать машину в проулок, чтобы не тащить связанного шнурками Маура с открытой улицы. Лучше не рисковать. К тому же ему показалось, что Храпну совсем не помешало бы добавить успокоительного, а то он как-то уже весь пободрел и дошел до той стадии, когда ему вдруг захотелось запеть на весь мир:

– О, цветок голубооой незабууудкааа…

Энтони зажал ему рот ладонью.

А Лео тем временем поднес к свету свою добычу и похолодел: металл в нем был обыкновенным исландским стоматологическим золотом! Они что, выдрали у мужика не тот зуб? Накрывший его ужас будто передался овцам, те вдруг отпрянули от загородки и сгрудились кучкой у дальней стены. Из-за угла высунулся Энтони и зашептал настолько громко, насколько считал безопасным:

– Эй! Ну ты где? Нам нужно убираться отсюда!

Изо рта Энтони клубился пар, и Лео понял, что, пока они трудились над Храпном, температура воздуха опустилась ниже нуля. Он поежился и поднял воротник куртки. Видимо, им придется снова залезть мужику в рот. И Лео бросился обратно в проулок.

Пушкин уже загнал туда “Волгу” и теперь стоял рядом с ней, раздумывая, а не впрыснуть ли дополнительную инъекцию плененному Мауру С., который внутри багажника буквально с ума сходил.

– Не уверен, справлюсь ли сам… – Он в раздумье побарабанил пальцами по черному лаку крышки; на заднем стекле машины проступал морозный узор. – Можешь мне помочь, херра Браун?

– Только если ты вколешь этому еще одну дозу…

Пушкин в недоумении скосил глаза на Храпна:

– Ну они и стойкие, заразы…

Он принес аптечку и набрал в шприц новую порцию:

– Черт, какая холодрыга! Мы что, где-то рядом с морозильником?

Храпн В. пытался что-то сказать сквозь закрывавшую ему рот широкую ладонь Энтони. Он явно приходил в себя, и Негромэну пришлось покрепче сжать его в своих клешнях. А с овцами в загоне уже творилось что-то невообразимое…

Прибежал Лео с зубом:

– Нам нужно посмотреть получше, это не тот…

Пушкин всадил иглу в плечо Храпна. Энтони на долю секунды ослабил хватку, пленник откинул голову в сторону, и теперь у него на уме были не одни только незабудки:

– Дерьмо ты! Ни хрена собачьего не знаешь, что там у тебя в багажнике…

В горле у него захрипело. Лео бросил взгляд на его глаза – те были желтыми. Храпн по-пловцовски раздул легкие:

– ХРААА…

Вопль был нечеловеческим и постепенно сошел на собачий вой, когда наркотик овладел торгашом по новой. В ответ в Теневом квартале, как в кошмарном сне, громко завыла какая-то сука. Энтони отшвырнул от себя Храпна, тот шмякнулся о стену скотобойни и сполз на землю.

– Нет, это никуда не годится, нам нужно валить отсюда!

Лео снова сунул палец в рот Храпна, но ничего похожего на золотую пломбу не нащупал. Тогда Пушкин рванул пленника на ноги, прислонил к машине, расстегнул ему ремень и спустил штаны до колен…

* * *

– Меня мучает вопрос! – нарушил молчание Пушкин, после того как они свернули с улицы Скула-гата и уже не спеша катились по Сноррабрёйту в сторону возвышенности Óскьюхлид на окраине Рейкьявика. – Исландия одна из немногих стран, где еще верят слухам о сексуальном влечении людей к овцам. Почему так? Понятия не имею! Возможно, я еще недостаточно долго здесь живу, чтобы понять, но это оказалось мне очень на руку…

– Какой наш следующий шаг?

– Мы избавимся от Маура там, на холме у водных цистерн…

Энтони взялся за спинку переднего сиденья и положил подбородок между Лео и Пушкиным:

– Да, мужики, все это, конечно, увлекательно для такого книжного червя, как я, но сейчас никому неохота терять работу и все такое, верно?

Воцарилось молчание. После фиаско в битве с марочным дельцом Лео смирился с мыслью, что ему для изготовления печатки придется использовать только солнечный крестик и те крохи, которые он сам добыл алхимическим методом. Без пропавшей половины золота мальчонка может получиться немного не таким, как большинство его сограждан: глухим, одноруким, диабетиком, умственно отсталым или с какой-нибудь онкологией. К этому Лео был готов, такое при создании гомункулов случалось и раньше.

На вершине холма, словно средневековый замок, возвышались городские резервуары с водой. Они чернели на фоне затянутого серыми тучами неба. Склоны холма укрывало усыпанное темными листьями мелколесье высотой в человеческий рост, которое жители Рейкьявика считали дремучей сказочной чащей, не меньше.

Автомобиль с троицей проследовал вдоль западного склона по улице, ведущей к аэропорту, а уже оттуда – по гравийной дорожке вверх, к подножию резервуаров.

– Ну вот, доехали…

Они вышли из машины и, обойдя ее, остановились у багажника.

– Думаешь, он это… того? – с тревогой спросил Лео.

– Такое маловероятно. – Пушкин ободряюще положил руку на плечо Лео. – Это авто специально разработано для подобных транспортировок. Но все равно лучше действовать с осторожностью. Тут либо лекарство усыпило его, либо он вырубился от удара на кочке, когда машина выскочила на дорогу, либо… – Пушкин поднял кверху палец, он явно был в своей стихии: – Либо он лежит там, уже выплюнул изо рта носки, избавился от пут и ждет момента, чтобы застать нас врасплох. Это ж как-никак бывший скандинавский чемпион по метанию молота…

Пушкин понизил голос:

– Но у нас, возможно, есть против этого средство!

Он снова открыл свою аптечку, видимо, таившую еще не одну химическую штуковину, и выудил оттуда резиновую трубку и газовый баллончик с вентилем. Натянув трубку на патрубок, он затолкал другой ее конец в щель под крышкой багажника. После чего проглотил таблетку амфетамина и открыл вентиль…

После долгой паузы:

– Если херра Карлссон еще не уплыл в страну грез, тогда все это мне самому снится… Что я глубокой ночью стою на холме Оскьюхлид и закачиваю лизергиновый газ в близнеца-алкоголика осужденного убийцы, который,