Шрифт:
Закладка:
Гвендилена уже собиралась лечь в постель, когда в дверь тихо постучали. Это было странно, ведь принц уехал на охоту и вернется только через три дня, к тому же стук не условный, значит, это не Яспер! В первый момент Гвендилена решила, что ей почудилось. Но нет – стук раздался снова, на этот раз сильнее и требовательнее. Наверное, стоило бы позвать служанок, что спят сейчас, умаявшись за день, в соседней комнате…
Но почему-то Гвендилена взяла со стола зажженную свечу и пошла отпирать дверь сама.
– Кто там?
Ответа не было. Гвендилена приоткрыла дверь – осторожно, совсем чуть-чуть… Перед ней стояла девчонка на вид лет семи, не больше – взлохмаченная, босая, довольно чумазая и оборванная. Кто пропустил эту замарашку к покоям знатных дам – просто уму непостижимо!
– Что тебе нужно? – строго спросила Гвендилена. – И как ты сюда попала?
Но эту малышку, похоже, испугать было нелегко. Черные, как угольки, глаза, смотрели весело и даже дерзко.
– Целительница Гила просит вас прийти к ней! – объявила она, потом шмыгнула носом, утерлась рукавом не слишком чистой сорочки и уточнила: – Прямо сейчас.
Гвендилена хотела спросить, что случилось и почему Гила хочет видеть ее так срочно, но девчонки уже и след простыл, только быстрый топот босых пяток послышался в конце темного коридора.
«Что ж, придется идти…» Гвендилена со вздохом покосилась на постель. Она устала сегодня, но, похоже, пораньше лечь спать не удастся!
* * *
Гила ждала ее. Против обыкновения, она не раскладывала свои травы, не разливала настойки по склянкам, не смешивала притирания – просто сидела, глядя перед собой и чуть улыбаясь собственным мыслям. Видеть эту улыбку – мечтательную, почти счастливую! – на ее лице было так странно, так неожиданно, что Гвендилена просто опешила от изумления.
Значит, и в самом деле произошло что-то из ряда вон выходящее. Или должно произойти.
– Ты хотела видеть меня? – спросила девушка. Почему-то в горле у нее вдруг пересохло.
– Да… – Гила указала ей на стул с высокой спинкой, – садись. Думаю, у нас будет долгий разговор.
Гвендилена послушно опустилась на жесткое и довольно неудобное седалище. Ее клонило в сон, очень хотелось закончить побыстрее и отправиться в постель, но спорить она не посмела.
А Гила не спешила начать разговор. Она долго всматривалась в ее лицо, и под этим взглядом Гвендилена, как всегда, чувствовала себя обнаженной и беззащитной. Наконец, Гила откинулась на спинку стула.
– Как живешь, девочка? – спросила она.
Гвендилена готова была поставить последний медяк на то, что целительница прекрасно осведомлена обо всем, что происходит в замке, но все же принялась добросовестно рассказывать о своей жизни: о новых обязанностях, о детях, а главное – о принце Хильдегарде. Постепенно она увлеклась, даже вспомнила, что приворотное зелье в маленькой бутылочке подходит к концу и самое время было бы попросить новую порцию, когда целительница бесцеремонно прервала ее:
– Ну что же, теперь ты довольна?
– О да, Гила, я счастлива! Я всегда буду благодарна тебе, до самой смерти, за все, что ты сделала для меня!
Гила остановила ее, вытянув ладонь вперед.
– Осталось еще кое-что еще… Ты не рассчиталась со мной.
Этого и следовало ожидать. Гвендилена знала, что рано или поздно целительница потребует расплаты. Но почему это произошло именно сейчас?
– Да, конечно, – заторопилась она, – я отдам тебе все – деньги, золото, драгоценности…
Но Гила лишь отмахнулась.
– Глупая девочка… Оставь себе свои побрякушки! Мне нужно от тебя нечто совсем другое.
– Чего же ты хочешь? – спросила Гвендилена, внутренне холодея. Она чувствовала, что цена будет немалой… И что-то подсказывало, что лучше заплатить ее сполна.
Целительница ответила не сразу. Гвендилена сидела перед ней ни жива ни мертва, а Гила, глядя ей в лицо испытующе и чуть насмешливо, будто наслаждалась своей властью.
– Ты должна убить короля Людриха, отца принца Хильдегарда, – сказала она так спокойно и просто, что девушка на миг оторопела.
Такого она точно не ожидала. Именно сейчас, когда она наконец-то достигла всего, о чем мечтала (ну или почти всего!), ее благополучие, ее выстраданное счастье снова оказались под угрозой! Убить короля – это ведь непросто, тем более что Людрих, как она успела понять, отличался весьма крутым и суровым нравом.
– Короля? Но почему? – невольно вырвалось у нее.
– Ты и правда хочешь знать об этом, девочка? – спросила целительница. Голос ее был спокоен, но в то же время и затаенная угроза слышалась в нем. – Ты уверена в этом?
– Да, в самом деле хочу! – Гвендилена вскинула голову. – Как говорил когда-то мой отец, по краю пропасти лучше идти с открытыми глазами!
На самом деле Ригор сказал эту фразу всего один раз, когда собирался покупать лошадь на ярмарке, но маленькая Гвендилена запомнила. Все, что говорил отец, казалось ей очень важным, мудрым, значительным… Но без сомнения, он был прав, и, если уж идти на смертельный риск, стоило бы знать, за что!
Она осторожно накрыла ладонью руку целительницы и тихо вымолвила:
– Расскажи, Гила, прошу тебя.
– Меня зовут Гиллиам ап Кеаллах! – женщина гордо приосанилась. В этот миг она показалась Гвендилене высокой, даже величественной. – Мой отец был одним из старейшин народа эйрим-киал, издревле населявшего острова, а мать – знаменитой целительницей!
Она помолчала и, таинственно улыбнувшись, добавила:
– В моем роду были майяры.
Это непонятное слово она произнесла с такой гордостью, будто речь шла об особах королевской крови. Было любопытно, что она имеет в виду, но почему-то Гвендилена постеснялась переспрашивать.
А Гила все говорила, будто не могла остановиться, спеша выплеснуть все, что накопилось на душе за годы молчания:
– Мать учила меня всему, что знала сама. Из четырех сестер именно меня она выбрала преемницей! Когда мне исполнилось семнадцать, я стала керидайл – посвященной. Перед ликом Бригейлы, Белой богини, я произнесла обет, меня облачили в белые одежды и увенчали венком из омелы…
– Ты была монахиней? – удивилась Гвендилена.
Гила снисходительно улыбнулась.
– Наша вера не дозволяет служить богине женщинам, не ставшим матерями. А я родила близнецов, мальчика и девочку! В наших местах это считалось знаком высшей благодати.
Гвендилена уставилась на нее во все глаза. Сама мысль о том, что суровая Гила когда-то была матерью, казалась странной, даже дикой!
– В день, когда моим малюткам исполнился год – как раз в праздник Золотого огня, когда ночью зажигают костры, встречая весну, – на отмели возле
