Шрифт:
Закладка:
— Кто это? — Гаро уставился в небо.
Эндж проследила за его взглядом. Сияющий свет, сражающийся с Дайджаку, приблизился. Достаточно близко, чтобы разглядеть, что это была женщина в доспехах — но ни один человек не смог бы сделать то, что она делала.
— Она, должно быть, Богиня.
— Надеюсь на это. — Голос Гаро звучал потерянно, но в нем было что-то еще. Она снова посмотрела на него и увидела, что теперь в его глазах не было страха. Даже у него появилась какая-то чертова надежда.
— Пошли, — сказала Эндж. — Давай убьем несколько Черепов.
Это было последнее, что она хотела делать, но, во имя Богов, это было то, что сделал бы Дрен. И, может быть, только может быть, у них действительно был шанс победить.
17
Вторжение
Пляж Омасон
От щита Тиннстры осталось только несколько упрямых кусочков дерева, прилипших к ремешку на ее руке. Достаточно, чтобы врезать им в лицо Черепа, разбив его маску и большую часть челюсти. Достаточно, чтобы убедиться, что он больше не встанет.
Она бросила оставшиеся обломки щита на землю и выхватила свой топор. Одновременно она ударила другого Черепа в живот, затем заблокировала опускающийся скимитар древком топора. Резким движением оружие было выбито из руки эгрила, затем, пока он смотрел на свои пустые руки, Тиннстра вонзила топор ему между глаз.
Позади нее сверкнула молния, уничтожив еще полдюжины врагов. Это был Аасгод. Маг усердно тренировался, пока они ждали, когда мейгорский флот будет готов. Он все еще был не слишком похож на того более старшего мужчину, которого она впервые встретила в Айсаире, но, по крайней мере, он не был тем слабым интеллектуалом, которого она встретила в прошлом. В конце концов, от него даже могла быть какая-то польза.
Зорика была подхвачена водоворотом в небесах. У Эгрила, казалось, был бесконечный запас Дайджаку, и при любой короткой передышке, которую она находила, Избранные бомбардировали ее разрядами своих дубинок, ударяя то с одной стороны, то с другой. Страх, не похожий ни на что из того, что Тиннстра когда-либо испытывала, охватил ее, когда она смотрела, как сражается дочь, потому что, казалось, ее могли убить в любую секунду.
Но Тиннстра ничего не могла сделать, чтобы помочь Зорике. На земле и так было достаточно плохо. Черепа роились перед союзными войсками, и требовалось все, что было у Тиннстры, чтобы их не смели.
Тиннстра рубила и колола, кромсала и рассекала, резала и пронзала всех, кто был в доспехах Черепов. Подгоняемая напором из выпитого ею флакона, полная ярости и ненависти, она убивала, убивала и убивала. Никакая броня не могла противостоять ее силе, усиленной водой Чикара. Никакой щит не мог отразить ее ударов. Она была воплощением смерти и отправляла душу за душой к гребаному Кейджу.
Она изогнулась, когда скимитар пролетел в опасной близости от ее лица, и отплатила ублюдку, снеся ему колено. Копье скользнуло по ее нагруднику, и Тиннстра ударила локтем вниз, сломав древко надвое. Она ударила Череп в шею, вонзив меч по самую рукоять. Солдат упал, угрожая забрать с собой ее меч, но она рывком высвободила его и вонзила топор в яйца следующего эгрила, оказавшегося у нее на пути. Кровь забрызгала ее лицо, но она понятия не имела, чья это была кровь, и ей было все равно. Имело значение только то, что это была не ее кровь. Она продвигалась вперед, целясь в Избранных на склоне, убивая всех на своем пути.
Союзники вбили клин во вражеские ряды, завоевав еще один ярд. Еще два. С каждой унесенной жизнью, с каждым украденным ярдом Тиннстра могла сказать, что они побеждают.
Затем что-то привлекло ее внимание. От роя наверху отделился Дайджаку со светящимся шаром в руке и направился прямо к ней.
Она уронила меч и переложила топор в правую руку — руку для метания. Они встретились взглядами, и крылья Дайджаку прижались к бокам, когда он устремился вниз, этот проклятый шар горел все ярче.
Тиннстра метнула топор.
Все замедлилось, когда ее топор полетел в Дайджаку, а Дайджаку полетел в нее.
Топор попал в цель, прямо между глаз демона. Сбитый с курса, он развернулся вправо, подальше от Тиннстры, но врезался в группу мейгорских солдат.
И шар взорвался.
Взрыв ударил Тиннстру и всех вокруг нее, как Черепов, так и мейгорцев, обдав ее огнем и отправив в полет. Она врезалась в землю и на ошеломляющий момент оказалась в безмолвной темноте. Не было ни войны, ни людей, ни земли, ни воздуха.
Ничего.
Ее захлестнул страх. Затем воздух наполнил легкие, и мир снова обрел четкость. Она лежала лицом вниз на песке, вся в крови. Это было чудо, что она все еще была жива. Там, где находились ее войска, была воронка глубиной около десяти футов, усеянная трупами.
Взрыв потряс силы союзников, и она могла видеть, что их движение замедлилось. Затем из их рядов вышел Раласис, крича кровавое убийство, и бросился к Черепам. Последовало небольшое колебание, затем его войска последовали за ним, ревя боевой клич.
Тиннстра выпрямилась, схватила меч и, все еще со звоном в голове, пошатываясь, последовала за ним.
Раласис не понимал, что делает. Каким-то образом он возглавлял атаку на силы Эгрила. Не самый предпочтительный вариант, но у него не было выбора. Бомба Дайджаку уничтожила, только боги знали, скольких, как раз в тот момент, когда он подумал, что союзники начинают поворачивать ход сражения в свою пользу. Внезапно его войска выглядели так, словно они могут сломаться в любую секунду. В такие моменты сражения проигрывались или выигрывались, и в такие моменты войскам нужны были лидеры. Раласису чертовски не повезло, что поблизости не было никого другого. Поэтому он выкрикнул свои лучшие проклятия и бросился в атаку, молясь, чтобы его не убили. Глупый, безумный поступок, но Раласис был кем угодно, только не умным.
Черепа были в тридцати ярдах от него и приближались, выкрикивая собственные проклятия, выхватывая свои мечи и готовые его выпотрошить. Разумный человек отступил бы. Умный человек убежал бы и дожил до следующего дня, чтобы сражаться. Но нет, не Раласис.
Он замахнулся, когда первый Череп достиг его, по инерции пронесся мимо и врезался во второго,
