– Эй!

Чопра не смог удержаться и стал судорожно хватать руками воздух. Он испустил страдальческий вопль, почувствовав, как велосипед по дуге летит за край сцены.

Чопра приземлился на высокую траву, одинокое колесо придавившего его велосипеда продолжало потерянно крутиться в воздухе. Встреченный взрывом хохота, он совсем было обиделся, пока не понял, что все решили, что такая развязка была частью номера.

Он с трудом поднялся на ноги, пытаясь хоть как-то сохранить остатки собственного достоинства.

– Папочка, у бедного клоуна идет кровь!

Чопра поднял руку и убедился, что дочка Канодии права.

Из носа шла кровь.

В ту же минуту он понял, что судьба подарила ему случай, который он искал.

– Я мог бы где-нибудь умыться?

Канодия внезапно посмотрел на него с подозрением. Чопра немедленно осознал свою ошибку. Грим мог спрятать лицо, но не голос.

– Следуйте за мной, сэр, – сказал услужливый официант. – Я провожу вас.

Он неловко захромал прочь, уверенный в том, что Канодия провожает его сверлящим взглядом.

Мистер Банерджи жил в старой колонии в Джей-Би Нагар, районе, примыкающему к Сахару. Его квартира располагалась на пятом этаже обветшалой многоэтажки. Из гармошки внешних створок лифта торчала нацарапанная от руки бумажка «Не работает», и Поппи с Рангваллой пришлось совершить восхождение по запачканной плевками бетелевой жвачки лестнице.

Добравшись до пятого этажа, они постучали в дверь квартиры 501, где, согласно табличке, жил господин АУРОБИНДО БАНЕРДЖИ; к двери было прибито вычурное распятие сомнительных художественных достоинств.

Рангвалле показалось, что распластанный Христос маловыразителен, да к тому же косит.

Дверь открылась вовнутрь, и они увидели пожилую чрезвычайно полную женщину с метелкой. После того как они объяснили цель визита, она с ворчанием проводила их на узкий балкон, где на ротанговом стуле притулился одетый в белую рубашку и шорты Банерджи, который рассеянно перелистывал сборник псалмов.

При их приближении старик испуганно поднялся. Его глаза расплывались за выпуклымистеклами очков, внезапный порыв ветра растрепал несколько прядей, зачесанных поперек лысины. По его лицу промелькнула странная тень.

Рангвалла сразу же понял, в чем дело.

Чувство вины.

– Мистер Банерджи, – сказал он, – моя фамилия Рангвалла. Я детектив из…

– Детектив! – вскрикнул Банерджи, не дав ему договорить. – Матерь Божья, помоги мне!

У него подкосились колени, и он снова рухнул на ротанговый стул.

– Мистер Банерджи, как вы себя чувствуете? – с беспокойством спросила Поппи, склонившись к перепуганному коллеге.

– Сорок лет! Сорок лет на службе во имя Господа и Спасителя нашего, а теперь меня ждет тюремная каменоломня!

Бедняга находился на грани обморока.

– Мистер Банерджи, – твердо сказал Рангвалла, – будьте любезны взять себя в руки.

Они смотрели, как почтенный администратор начал понемногу успокаиваться.

– А теперь прошу, расскажите нам все.

Банерджи старался не встречаться с ними взглядом и предпочел внимательно изучать свои сандалии, крепко сжимая в руках сборник псалмов. Наконец он заговорил так, как будто признается в смертном грехе.

– По моей вине пропали экзаменационные листы за этот год.

Рангвалла изумленно уставился на него.

– Что значит «пропали»?

– Документы для январских экзаменов пришли неделю назад. Как школьный администратор, я несу за них ответственность. Я запер их в новом сейфе, приобретенном специально для этой цели. В сейфе, который я же и рекомендовал. А потом, два дня назад, я обнаружил, что бумаги украдены.

– Два дня назад? Вы хотите сказать, что они пропали в ту же ночь, что и бюст?

Банерджи кивнул с несчастным видом.

Рангвалла задумался над признанием старика.

Наступал вечер, снизу до балкона на пятом этаже доносились звуки проезжающих машин, дребезжание рикш, треньканье велосипедных звонков, крики бранящихся женщин.

Он почувствовал, что они случайно оказались в своем расследовании на пороге важного, поворотного открытия. Сквозь таинственный туман забрезжила некоторая ясность.

– Мистер Банерджи, пожалуйста, переоденьтесь. Мы поедем в школу.

Офис Булбула Канодии располагался на втором этаже его роскошного бунгало.

Чопра выскользнул из туалета, куда его доставили после неудачного кульбита, и тихонько, беззвучной воровской походкой поднялся по мраморной лестнице на второй этаж.

На верхних этажах было пусто. Все были на празднике.

Офис Канодии был не заперт. Чопра зашел и огляделся.

Комната, как и все в этом великолепном особняке, отличалась пышной обстановкой. Как водится у многих богатых людей, Булбул Канодия в угоду своему тщеславию обзавелся громадным книжным шкафом во всю стену, набитым томами, которые он никогда не соизволит прочитать. Чопра вообще сомневался, что тот обучен грамоте. Остальные стены украшали картины со стилизованными сюжетами из сельской жизни Индии, которые Канодия наверняка приобрел за баснословные деньги в одной из новомодных галерей Мумбаи. Без сомнения, они принадлежали кисти знаменитых индийских художников. Начищенные до блеска гранитные плиты пола отражали свет искусно расположенных светильников. Огромный телевизор с высоченными колонками по бокам занимал почетное место перед выписанным из Италии диваном.

Чопра поспешил к стоявшему в центре комнаты широкому письменному столу из тикового дерева и начал рыться в ящиках.

Канодия ими практически не пользовался. Он нашел пачку ничего не значащих документов, набор ювелирных увеличительных стекол и видавшую виды подборку каталогов драгоценных камней.

В нижнем ящике он обнаружил тоненькую книжечку под заголовком «Алмаз „Кохинур“ – пособие ювелира». Это было старое издание авторства американского ювелира, который утверждал, что имел возможность лично осмотреть «Кохинур» в конце шестидесятых годов по приглашению ее величества королевы Елизаветы Второй. Помимо краткого пересказа истории «Кохинура», книга содержала подробное техническое описание самого бриллианта, включавшее в себя сведения относительно огранки и характеристик камня – вопросы, в которых Чопра мало что смыслил.

Сама по себе книжка не могла служить уликой – Канодия все же ювелир. Но Чопра почувствовал знакомый холодок, который испытывал всякий раз, когда брал верный след.

Закончив со столом, он перешел к бюро розового дерева эпохи Регентства, которое стояло рядом с французскими окнами, выходящими на узкий балкон.

На бюро лежали несколько перьевых ручек искусной работы и блокнотов из надушенной бумаги с монограммой «Параматма» – торговой марки ювелирного дома Канодии.

Он быстро обыскал бюро.

В одной из ячеек отделения для писем он обнаружил узорчатый конверт из золотой бумаги – он был не надписан. Из конверта выскользнула карточка. Чопра быстро пробежал по ней глазами.

«Би-би-си» имеет честь пригласить Вас участвовать в церемонии возвращения ранее утраченной национальной реликвии, которая состоится

*декабря в 23:00

Место проведения:

«Все золото мира»

Чопра был потрясен. Инстинкт подсказывал, что он нашел именно то, что искал, – улику, подтверждающую участие Канодии в краже «Кохинура». Что еще можно назвать «утраченной национальной реликвией»?

И при чем здесь Би-би-си? Вряд ли тут замешана Британская вещательная корпорация?

Нет. Он отбросил это нелепое предположение. Вещательная корпорация тут ни при чем. Речь шла о чем-то совершенно другом.

В коридоре раздался шум.

Чопра стал судорожно озираться, его сердце колотилось как бешеное. Если его здесь найдут, он пропал. Его разоблачат в присутствии Канодии. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он узнал,