– Господин фон Арнсберг, не думайте, что господин Каховский пытается торговаться. У него в голове этажей не меньше, чем у службы собственной безопасности ФСБ. Сейчас он сам не знает, на каком этаже находится и как больно будет с него падать.

Обращась к Артему, Глыба произнес, чеканя каждое слово:

– Я же сказал вам, Артем, про бизнес-ланч вместо китайского меню. Я не буду предлагать деньги, я уже предлагал, имел глупость. Вы не цените хорошего отношения. Теперь все по-другому. Вы в Германии, тут нет ФСБ. Может быть, тут есть независимая полиция и суд, но вам это не поможет, даже если прибежите туда в радужных шортах. Я вам говорю: мы вас оставим в покое. Вас всех.

– Кого это – нас всех? – спросил Артем неуверенно, понимая, что Глыба подготовился к разговору.

– Вас всех: это вас лично, прежде всего, хотя я бы вас высек для порядка. Но еще вашу подругу Оксану Бурмистрову, которую вы бросили на произвол судьбы только что. Вашего приятеля Сигизмунда Причалова, уж не знаю, что вас с ним связывает, раз он с такой любовью о вас отзывался. Ну, и так, по мелочи, типа вашей рыжей помощницы Тины или Вали, как вы там ее называете.

– Эти-то тут причем? – недоуменно спросил Артем. – Что значит вы оставите их в покое?

Глыба совершил очередную атаку пальцем в переносицу. Хитро улыбнулся.

– Эти-то как раз ни при чем, но из-за вас пострадают. Оксану вашу мы хоть сейчас будем вам выдавать частями. Скажем по пальцу в день. Сизи Причалов, я так понимаю, вам мало ценен, но его пальцы будут плавать в вашем супе, который вы будете рады съесть уже через 30 дней голодовки. А рыжая Тина, скорее всего, сохранит свои скрюченные и обгоревшие после пожара в вашем офисе пальцы, пытаясь безуспешно его потушить. Как вам такие условия контракта? Желаете обсудить?

Артем сидел, не двигаясь, понимая, что, какое бы решение ни принял, конец будет одинаково печален. Вопрос лишь в том, пострадают ли друзья. Конечно, всех перечисленных Глыбой людей трудно было назвать друзьми, с каждым из них Артема что-то связывало, но нельзя сказать, что близко. Оксана… Она была ближе всего. Почему-то Артему вспомнилась их беседа в самолете о фильме Михалкова «Цитадель». Сейчас Артему нужно сделать выбор: жертвовать собой или ни в чем не повинными людьми, которые ему близки, дороги, но без которых он вполне может спокойно продолжить жить дальше.

– Безумие какое-то, – автоматически повторил Артем вслух фразу Оксаны из того разговора.

– Безумие – что? – деловито осведомился Глыба. – Бросьте, Артем. Соглашайтесь быстрее. Хотите, прямо сейчас вам принесут пальчик подруги?

Брауншвайгер сделал едва заметный знак фон Арнсбергу. Тот кивнул, достал из кармана нечто похожее на пульт и нажал кнопку.

Мгновенно зеркало во всю стену превратилось в экран, разделенный на десяток квадратов, каждый из которых проецировал изображение с камер наблюдения. Фон Арнсберг увеличил тот, который давал картинку с веранды, где стояли столы и где Артем оставил свою спутницу.

Артем, хоть и увлекся происходящим на стене-экране, тем не менее наблюдал за похитителями и обнаружил, что лица обоих изменились при включении полного изображения с веранды. Артем всмотрелся в него и понял: что-то пошло не по сценарию фон Арнсберга с Глыбой.

Часть столов была перевернута, разбросанные стулья ощетинились ножками в стороны, как испуганные ежи; белоснежные скатерти, серебряная посуда, алаховский фарфор беспорядочно разбежались по светлой каменной крошке, покрывающей площадку перед дворцом. Но главное, Артем заметил, как двое смокингов помогали идти третьему, который всё норовил сложиться и присесть. Еще один распластался горизонтально перед объективом камеры, раскинув руки, не подавая признаков жизни.

– Что за… – воскликнул фон Арнсберг и с усилием нажал клавишу пульта, переключая картинку. Гневно заорал:

– Ханс, что у вас там, черт возьми, происходит?

В одном из квадратов экрана появилось взъерошенное лицо истинного арийца с кровоподтеком под глазом и разорванным воротом рубашки, из-под которого грустно свешивалась бабочка-галстук, непонятно как зацепившаяся атласной ленточкой завязки.

– Господин фон Арнсберг, эта… Эта русская сука убила Клауса, выстрелила ему в грудь. Выбила глаз Паулю. Мы вообще не понимаем…

– Это я вообще не понимаю! Она еще жива? – заорал фон Арнсберг своим старческим криком с нотками былого командного голоса.

– Мы… ее усыпили транквилизатором… – неуверенно ответил Ханс, видимо, не уяснив, что хочет босс услышать: новость о мертвой русской или живой.

Фон Арнсберг со злостью отбросил пульт, вернув настенный экран в состояние зеркала и повернулся к Артему.

– Вам и вашей подруге придется очень постараться, чтобы остаться в живых, Артем, – зло прошипел он.

«Философия простая – с кольями тоже можно победить врага», – промелькнула в сознании Артема фраза Оксаны второй раз за последние пару минут.

– Артем, – немного прийдя в себя после явно скверных новостей, обратился к Каховскому фон Арнсберг. – Полагаю, вы видите, что мы с самыми серьезными намерениями. Благие они или нет, вопрос спорный, но то, что серьезные, вы не можете отрицать. Соглашусь… Эффект немного смазался вашей подругой. Я рассчитывал показать несколько иное шоу. Но, скажем так, спектакль не отменяется, просто начало вышло не очень. Я повторю свое предложение. Вы привозите мне кортик, а господину Брауншвайгеру то, что он просит. При этом вы точно следуете нашим инструкциям.

– А гарантии? – начал торговаться Артем, понимая, что сейчас не самое подходящее время и место для подвига.

– Гарантии чего? – холодно спросил фон Арнсберг. – Вашей безбедной старости? Это вы к своему пенсионному фонду обращайтесь пожалуйста. Мы можем гарантировать жизнь, во всяком случае в данную минуту. Вы же еще живы? И подруга ваша жива.

– Мы живы только потому, что вам что-то от меня нужно, а не потому, что вы тут гуманисты собрались, – парировал Артем. – Мне нужны гарантии на будущее, когда я выполню ваше… скажем, поручение.

Фон Арнсберг укоризненно покачал головой.

– Артем, вы меня удивляете. Я вам что, на вашу жизнь аккредитив оформлю? Выполните поручение, откроется аккредитив и вы вечно жить будете? Не глупите. Вы не представляете для нас опасности. Устранить мы вас можем в любой момент, дам я вам честное слово или бумагу оформлю. Другое дело, ваша лояльность может натолкнуть нас на мысль о вашем использовании в будущем. В мире полно идиотов, просто откровенно глупых людей, и в вашей адвокатской среде их хватает. А вы – не идиот. Если так сложится жизнь, что вы станете нашим «НЕидиотом», какой смысл вас убивать? Ну, сами подумайте? Хотя, если вы мне сейчас мгновенно поклянетесь в верности, я, конечно же, не