в сторону. Сказал:

– Ладно уж, Нелюбина, пошли провожу. Все равно по делам нужно.

Страх сразу улетучился. В самом деле, наверняка у нее нервишки расшатались. Даже если курит кто на площадке, к ней это отношения не имеет.

– Пойдем!

– Или в киношку? – задумчиво и все так же в сторону предложил Гарин.

– Прости, не получится. Я присматриваю за двумя девочками, ну там, где сейчас живу. И они уже ждут меня.

Артур перестал от нее отворачиваться, кивнул головой:

– Ладно, кино тогда в другой раз.

– Заметано!

Начали спускаться по лестнице, Вета шла впереди. В узкие окна на лестничных площадках било предзакатное солнце, пыль в его лучах шустро исполняла причудливый танец. Артур позади двигался почти бесшумно, она и раньше за ним замечала такую способность. И чувствовала себя защищенной, да что там – почти счастливой.

На площадке между вторым и первым этажами окно было закрашено, а свет в подъезде еще не зажгли. В полутьме на ступенях стоял человек. Оперся о стену спиной, а одну ногу закинул на перила, не курил – просто стоял. Он был без верхней одежды, в черной толстовке с пугающе-точным, со всеми анатомическими деталями светящимся черепом во всю грудь. Страх вернулся, и Вета замерла на середине лестничного пролета.

Незнакомец посмотрел на них, ухмыльнулся. Полумрак частично скрывал его черты, видно было лишь, что голова у него круглая и очень крупная, даже для крепкого рослого тела. Лицо как блин, нос вислый и почти закрывает верхнюю тонкую губу, глаза такие, будто кто-то с силой оттянул нижние веки вниз, да они такими и остались. А лет ему примерно девятнадцать.

– Привет, Инга! – сказал парень нарочито заботливым голосом. – Что это ты домой не заглядываешь? Родители по тебе соскучились. И я тоже, кстати.

Вета сообразила, что это и есть тот самый Жорик, сводный брат Инги Нелюбиной, которого она так опасалась. Но ей-то, Вете, с чего пугаться? Они в подъезде днем, за спиной стоит Артур. Если что, начнет орать «Пожар!», как ее когда-то отец научил, чтобы наверняка привлечь внимание жильцов – а кричать она умеет очень громко. Или вообще свою пантеру призовет.

– Зайду как-нибудь, – ответила нейтральным тоном.

– Зачем же как-нибудь, раз ты почти дома? Сейчас давай пошли. Отец как раз хотел тебя видеть, разговор к тебе есть.

– Отец на работе, – наудачу сказала Вета.

– Самая умная, да? – начал свирепеть Жорик, его показного благодушия надолго не хватало. – Болеет твой батя, на работу не ходит. Видел тебя в окно и велел привести. Давай, кругом марш!

– Отвали от нее! – за спиной Громовой сказал Артур. Но как-то неубедительно прозвучало, слишком тихо. Жорик только хохотнул, поднялся на несколько ступеней. Одной рукой взялся на перила, другой оперся о стену.

– Эй, красавчик, это ты там прячешься? Даже не заметил тебя. Давай, вали по своим делишкам, пропускаю.

И поднял левую руку, как шлагбаум. Пальцы сложил для щелбана, довольно хохотнул.

Пауза. Потом Артур схватил Вету за куртку на спине и подтянул к себе. Теперь они стояли на одной ступеньке, и девушка со страхом увидела, что его правая рука снова выдвинута вперед и сжата в неплотный кулак.

– Это ты вали, Жорик! Даю тебе последний шанс убрать свои лапы и очистить нам путь. – Теперь голос Гарина звучал без всякой неуверенности, громко, торжествующе.

Жорик явно удивился, уронил на плечо голову.

– Это кто там у нас заговорил? Даже не знал, что ты умеешь, красавчик. Тумаки всегда без писка получал. Что, решил выпендриться перед моей сестричкой? Зря ты это затеял…

И пошел на них. С шумом ставил на ступеньку одну ногу и на мгновение замирал, потом медленно сгибал в колене другую и при этом не отрывал от ребят глумливого взгляда. Вета попыталась вывернуться из рук Артура и освободить немного пространства, чтобы можно было призвать пантеру. Но Гарин не отпускал, крепко держал левой рукой за пояс. Шепнул:

– Стой на месте, сейчас увидишь, что будет.

– Артур, не смей! – взмолилась она.

– Да, красавчик, беги, пока не поздно, – неправильно истолковал их разговор Жорик. Их уже разделяли пара ступенек, Вета чувствовала табачную вонь от его одежды, видела белесые заеды в уголках губ. Пространства для маневра почти не оставалось. И тогда Гарин выкинул вперед правую руку, провел по воздуху наотмашь, крест-накрест.

Пару секунд ничего не происходило, только Жорик остановился, и лицо его сделалось удивленным. Потом он несколько раз открыл и закрыл рот, схватился обеими руками за горло, захрипел. Ноги его заплелись, он нелепо крутанулся, навалился спиной на перила, слишком низкие для его крупного тела. Верхняя часть перевесила, Жорик кувыркнулся вниз, грузно шмякнулся на середину нижнего лестничного пролета. Что-то жутко хрустнуло – и наступила тишина.

Несколько мгновений ни Вета, ни Артур не шевелились, даже не дышали. Потом парень сказал хрипло, заметно волнуясь:

– Стой тут, я проверю.

Молниеносно и бесшумно сбежал вниз, наклонился, коснулся рукой шеи Жорика. С шумом втянул воздух и объявил:

– Готов! Так, слушай, надо сматываться, в темпе.

– Нужно на помощь звать. – Не двинулась с места Вета. – И скорую…

– Какая скорая, он все, труп, не поняла? И мы тут не при чем. Сама видела, он просто упал, сломал себе шею. Но не надо, чтобы нас тут видели.

Артур бегом вернулся за ней, стремительно и без усилий подхватил на руки, понес вниз. Через тело на ступеньках просто переступил. Вета брыкалась, пыталась что-то говорить, искала на себе телефон. Внизу у подъездной двери Гарин поставил ее на ноги, сильно встряхнул за плечи и велел:

– Так, выходи со спокойным видом и отправляйся по своим делам! А я в квартиру вернусь, чтобы нас не видели вместе. Ты, если что, скажешь, будто Жорик гнался за тобой, потом отстал, и дальше ты не в курсе, куда он делся. На тебя никто не подумает, он же бугай! Эй!

Артур снова ее встряхнул, да так, что чуть голова не отлетела.

– Что? – безразлично спросила Вета.

– Ты же не думаешь, что я струсил? Просто так не будет никаких вопросов. Сам навернулся – и точка.

Вета совладала с собой, вскинула голову и глянула парню прямо в лицо:

– Он ведь не потому умер, что упал, верно? Это же ты его… как мне и говорил, как собирался.

– Я, конечно, – голос Гарина звучал почти торжествующе, хоть и с нотками тревоги. – Но очень удобно вышло, что он упал головой вниз. И незачем такому гаду жить, ясно? Мне вот его совсем не жаль.

Он еще что-то говорил, но Громова уже