Которые получали всё, что могла отдать моя «искра».

Чужой крик пришёл вместе с волной эманаций боли, которая затопила окрестности. Следом я почувствовал отзвук выплеска силы. А потом пришло ощущения покоя. Настолько внезапное, что я не сразу понял — твари, что только что рвали мою оболочку, прекратили атаку. Вместо этого они метались из стороны в сторону, скуля и излучая страх.

Вот оно что. Внешний контроль. Поддерживаемый через изменённую структуру их сознания. Как только исчез управляющий центр, пропала и агрессия.

Я направил силу на собственную оболочку, восстанавливая её и приводя в порядок. После чего огляделся.

Горы вокруг больше не было. По крайней мере в её прежнем виде — технически, она всё ещё имелась. В формате громадной груды перекрошенного камня, что лежала внизу. Сам я стоял на каменной плите, которую всё это время поддерживал Мьёльнир. А вдалеке корчились два сгустка концентрированной силы, объятые пламенем.

Не успел я среагировать, убрав огонь и попытавшись разобраться, кто именно передо мной находится, как тело пронизало ощущение вливающейся трофейной мощи — один из этой пары только что погиб. Спустя секунду ударил и второй поток. К счастью, оба они сопровождались и образами из памяти погибших, что позволило хотя бы немного разобраться в ситуации.

Первый вполне предсказуемо оказался Лаптевым. Вот только выудить из его памяти вышло совсем немного. Да, патриций вполне ожидаемо явился сюда в поисках силы. Рассчитывал отыскать союзников для борьбы со мной, либо обнаружить что-то вроде древнего артефакта, чью мощь можно будет позаимствовать.

Вместо этого оказался в ловушке. По сути, с ним произошло то же самое, что и со всеми жертвами. Только на этот раз сущность, которая использовала полученные разумы в качестве своего рода ресурса, сочла иномирца ценным призом. Настолько, что позволила ему сохранить автономию и отправила в бой вместо себя.

Вот с ней самой, всё было куда интереснее. Громадный поток ярких образов и воспоминаний, которые катились настоящим валом. Мощным и не дающим толком оценить ситуацию. Но с этим проблемы не было — отсмотреть информацию я мог и после.

Тем не менее, часть образов я хотя бы частично, но улавливал. Перед внутренним взором проносилась нарезка из отдельных моментов, которые хранились в памяти убитой сущности. И когда очередной из них ненадолго задержался, это заставило меня невольно вздрогнуть от ужаса.

Я потянулся к уже улетевшей части воспоминания, остановил её и раскрыл, вглядываясь в изображения. После чего задрожал вновь. На этот раз от едва сдерживаемой ярости к которой примешивалась боль.

Когда через несколько секунд поток трофейной силы стих, а вместе с ним прекратили мчаться и впитывающиеся в моё сознание образы, я не устремился к ждущей меня троице разумных. Вместо этого принялся просматривать образы из чужой памяти.

Надо было обрушить на этого ублюдка всю мощь Крепости Духа. И ни в коем случае не отпускать с ним Диану. Возможно когда-то он и был похож по характеру на меня. Но время стачивает абсолютно всё, придавая вещам и разумным иную форму. Оригинальный Меркурий не стал исключением. Он изменился.

Причём настолько сильно, что использовал для своих экспериментов Минерву. Не ту, что появилась в одном из миров, а оригинальную римскую богиню. Свою родную сестру. Это было настолько мерзко, что не укладывалось в голове.

Мало того, что он превратил её в чудовище, изувечив разум настолько, что та фактически перестала быть собой, так ещё и погибнуть сестре было суждено от рук всё того же римского бога. Рождённого совсем в иной реальности, но тем не менее тоже Меркурия.

— Всё в порядке, Сиятельство? Чего так долго возился-то? Я уже беспокоиться начал.

Повернув голову, я столкнулся взглядом с Ратибором, который восседал на призрачном коне и князь невольно заставил жеребца сдать в сторону. Огляделся по сторонам. Вернул взгляд на меня.

— Случилось чего? У тебя глаза бешеные, натурально как у медведя, когда у того берлогу разорили да медвежат на рогатины подняли.

Я нашёл в себе достаточно сил, чтобы ответить максимально сдержанно. В конце концов, кавалергард ни в чём не виноват. Более того — абсолютно не в курсе, что здесь произошло.

— Это место создал Меркурий из оригинального мира. А в качестве управляющей использовал мою сестру. Технически, его собственную сестру. Но это не отменяет факта — я своими руками убил то, что осталось от Минервы.

Оболенский помолчал. Покосился назад, где на воздушной платформе ждали его бабушка с альвийкой. Потом с мрачным видом качнул головой.

— Погано это, Сиятельство. Вот, что я скажу. Но сделанного уже не поправить. А торча на месте и впадая в безумство, врага не победить.

Погружаться в пучину гнева и впадать в исступление, я и так не собирался. Пусть кусочек «искры» Агвира и пронизывал разум волнами кипящей агрессии, которая желала немедленно отыскать выход. Но вот в чём, патриций был прав, так это в необходимости действовать. Как там говорил Марс? Даже если вся соседняя когорта, в которой служил твой брат, истреблена, надо сцепить зубы и сражаться. Иначе выйдет так, что ты тоже сгинешь, не отомстив за его смерть. Римский бог войны любил придумывать такие фразы, находясь в телах аватаров. А потом тащил их с собой на каждый Совет Старших богов.

Хотя, какие мы, к фавну, Старшие боги? На фоне властителей многочисленных Домов и оригинальных римских божеств, каждый из нас смотрелся, как жалкая пародия на настоящего небожителя.

Отвечать я не стал. Вместо этого поступил по совету Марса — сцепил зубы, согнал все мятежные разумы в участок свёрнутого пространства и развернул портал к крепости. А когда мы оказались внутри, отправился на крепостную кухню и сварив себе большую чашку кофе, принялся изучать поглощённые образы.

Воспоминания были отрывочны и неполны. Разум Минервы подвергся такому воздействию, что от памяти практически ничего не осталось. Но того, что я видел было достаточно, чтобы понять — это точно была римская богиня.

Судя по тому, что я наблюдал, после отделения от Древа пантеон какое-то время существовал в прежнем ритме. Они даже расширили свои владения, обрушившись на Азию. Да и восточные границы отодвинули куда дальше, чем в моём старом мире. Но потом возник внутренний конфликт. Юпитер пал, застигнутый врасплох заговорщиками, а те моментально забыли прежние договорённости о совместном правлении и развязали войну за первое место.

На свободе оказались титаны, выпущенные из Тартара. Пошли в бой африканские божества, которым пообещали позиции в нижнем звене римского пантеона. Начали сниматься клятвы с вассальных богов,