Сошел, определенно сошел.

Но это было так красиво, что Корнеев не мог остановиться. А еще ему все это нравилось. Да, да, именно нравилось, он кайфовал, был разговорчив, приятен, он не старался понравиться или произвести впечатление. Он жил в этом образе, именно так бы он себя вел, если бы реально знакомился с родителями своей будущей жены.

Но больше Льву нравилась Лаура.

Пышногрудая блондинка с аппетитными формами захватила все его сознание, там рождались с каждой секундой фантазии – одна откровенней другой. Хотелось сорвать с нее платье, стереть поцелуем блеск помады на пухлых губках. Наплевав на рамки приличий, затащить ее в туалет или в кабинет Орехова, как говорит Гена в своей особенной манере: «спустить состав без тормозов с откоса».

Ох, как бы Лева спустил состав, до катастрофы в масштабах области.

Корнеев признавался сам себе, что раньше с ним такого не случалось, до появления в городе детства и встречи с этой девушкой он был собран, даже равнодушен в каком-то плане. Жил без эмоциональных всплесков, как робот, культивируя детские комплексы по поводу лишнего веса и прочей ерунды, с которой ходил к психологам, оставляя им кучу денег.

А еще вел себя как конченый козел, обижал это милое, нежное, дивное создание с карими глазами милого олененка. Впрочем, Лаура временами была резка, била по лицу, обзывалась, вела себя, как разъяренная тигрица, но это даже возбуждало.

Короче, Корнеев впервые в жизни поплыл. Адреналин кипел в крови, пульс сбивался с ритма, даже немного потряхивало, но это все были до того новые эмоции, что ему, как подсевшему на сладкое наркоману, хотелось еще.

И все после ореховского самогона и роли лихого гусара. Какой невидимый тумблер переключился в его голове, что Корнеева так повело?

Он даже забыл о Николь, о ее пребывании в одном с ним городе. От нее следовало избавиться, именно этим он занялся, сбежав до встречи с родителями невесты от Лауры. Но Николь не оказалось в гостинице, а администратор сказал, что она уехала рано утром. Она даже не отвечала на звонки и была вне зоны доступа.

Слишком хорошо все складывалось, и это Корнеева немного настораживало. Но в свете последних событий мужчина был готов ко всему: даже если на парковке ресторана приземлятся инопланетяне, он не удивится, потому что где-то рядом Лаура.

Собирался Корнеев тщательно, Орехов при этом лишь улыбался и отпускал сальные шуточки. Лев даже посетил салон, привел себя, как и просила секси-зефирка, в божеский вид, купил два букета и ворвался подобно морскому легкому ветру в зал ресторана «Два барашка».

Особое, значимое место в его жизни.

Секси-зефирка, она же молочная девочка, была прекрасна, ее мама мила, о папе лучше не говорить, а сам Лев остроумен, словоохотлив, но не в меру откровенен, в этом уже виновата Лаура.

Девушку хотелось трогать, прикасаться, поэтому Лев по любому поводу хватал ее за руку и целовал. А у самого яйца ломило от боли, и член предательски торчал весь обед.

– Какое у вас странное, однако, вышло знакомство. Лаура, ты что, на самом деле упала на этого милого молодого человека?

Ого, Лев уже стал милым для мамы! Лаура удивленно посмотрела на директора косогоровской школы. До этого момента определением «милый» была награждена клумба, разбитая возле крыльца школы.

Девушка ничего не ответила, подцепила на вилку лист салата, но Лев снова схватил ее за руку и поцеловал.

– Все было именно так, Полина Григорьевна, она размазала по мне торт, а я был готов есть его даже с ее тела.

Теперь кашлянула мама, Лев улыбнулся, откинулся на спинку стула, оглядел зал ресторана. Внимание привлек шум у входа, и вскоре в поле зрения появилась женщина. Черное платье на запах до колен с широкой юбкой, красивая линия декольте, красный пояс на талии, такого же цвета туфли на высокой шпильке, тонкая нитка жемчуга на шее, легкие волны темных волос, яркая помада на губах и взгляд хищной гиены.

Корнеев подавился куском мяса, продолжая рассматривать женщину и ее спутника – щуплого, невысокого молодого человека, который спорил с администратором.

Лаура обернулась, женщина привлекала к себе внимание всех. Яркая, красивая, далеко не худышка, от нее исходила энергия и сексуальность. Снова кольнула ревность, девушка пнула Льва под столом.

– Ты видишь ее?

– Да. А тебе в данный момент не следует так глазеть на посторонних женщин, – Лаура, понизив голос, громко зашептала.

– Это Галич.

– Кто?

– Самый опасный и жесткий кулинарный критик. Ада Галич. Акула, гиена, стервятник всего кулинарного бизнеса, очень влиятельная особа практически во всем мире.

– А что она делает здесь? – вопрос был простым.

– По мою душу.

Лев выпил залпом стакан вина, нужно было подойти, поздороваться, познакомиться, проявить вежливость, но он не стал этого делать. У него сегодня «смотрины», а нервы начинают сдавать.

– Пойдем.

– Куда?

Лаура не успевает ничего понять, мужчина хватает за руку, поднимается.

– Извините, мы буквально на пятнадцать минут, сейчас подадут десерт, а нам надо срочно обсудить одно дело. Очень срочно.

– Лав, я не понимаю, что случилось, куда ты меня тащишь? Там мама, потом греха не оберешься, ты её не знаешь. Да куда…

Коридор, лестница, плотно закрытая дверь, лакированная поверхность стола, подол платья задирается до талии, наглые губы мужчины впиваются в девичьи. Лаура стонет, вскрикивает, когда пальцы касаются нежной плоти, отодвинув тонкую ткань трусиков.

Лев, как всегда, распаляет и разжигает ее одним касанием и поцелуем. Сейчас Лаура была необходима ему как воздух. Уже влажная, горячая, желанная. Он ломал легкое сопротивление, которое сошло на «нет», как только Корнеев расстегнул ремень, ширинку и освободил стоящий колом член, вошел сразу глубоко, широко раздвинув бедра.

Двигался уверенно, с каждым толчком проникая глубже, обнажая грудь, чувствуя, как мышцы влагалища сжимают его изнутри, приближая оргазм. С ней всегда так, и это не поддается объяснению.

Стол шатается, по спине бежит пот, яйца тяжелеют еще больше, головка члена разбухает. Лаура ловит первые волны надвигающегося оргазма.

– А-а-а… Боже мой… а-а-а… Да… Еще… Боже мой… Лев…

Быстрый и острый оргазм накрывает молодых людей одновременно. Сперма орошает пульсирующие стеночки влагалища, Лаура громко стонет, не скрывая эмоций, вся дрожит, извивается,

– Дьявол… Вот же дьявол… С ума с тобой сошел.

– У нас договор, не забудь, – Лаура тяжело дышит.

– И не думал.

Лев много что хотел сказать: что он не собирается играть, что все зашло слишком далеко, но не успел. Дверная ручка начала проворачиваться, Лаура резко отстранилась, опустилась на пол, одернула юбку. А