Шрифт:
Закладка:
Отец знал об истории с жемчужиной, но относился ко всему совершенно равнодушно. И только внук решил отправиться к родственникам Фатимы, чтобы забрать сокровище. Дед Али считал, что жемчужина принадлежит государству, внук – что она должна находиться в их семье. Он был готов заплатить внучке Фатимы столько, сколько она попросит. Все разговоры с ней он вел через ювелира, Юлия Ефимовича Гройсмана. Однако Мария Петровна наотрез отказалась продавать жемчужину, ссылаясь на память о матери и бабушке. Да, отказалась, несмотря на баснословные деньги, которые он ей предлагал. И все же большой человек надеялся, что когда-нибудь пожилая женщина расстанется со своим сокровищем.
– У меня никогда не возникало мысли ее убить, – заверил он полицейского и, выдержав паузу, добавил: – Скажите, а когда жемчужину найдут, ее могут отдать мне? Мне кажется, мой дед имел на нее такое же право, как и бабушка покойной.
Полицейский усмехнулся про себя, но вслух ответил:
– К сожалению, это решаем не мы.
– Да, я не убивал ее и не давал такого приказания, – повторил большой человек. – Разве было трудно догадаться, что вы сразу выйдете на меня, и я стану первым подозреваемым? Я же не дурак – подставляться таким образом. Впрочем, у меня не было таких мыслей. Я надеялся, что невестка дожмет свекровь и та продаст мне жемчужину.
После разговора с внуком человека, знавшего бабушку Марии Петровны, приятель Волошина по юридическому факультету тут же позвонил Геннадию и все рассказал.
– Слушай, – буркнул он напоследок, – я тут почему-то цитату Булгакова вспомнил из «Мастера и Маргариты»: «Роман принесет нам еще сюрпризы». Это я к тому, что жемчужина Тамерлана тоже может их принести сколько угодно. Недаром Великий эмир не хотел, чтобы вскрывали его могилу. Люди потревожили его прах и забрали жемчужину – нате вам, Великая Отечественная. Кости Тамерлана вернули, а сокровище – нет, – и вот, пожалуйста, убийство. Хорошо, если на этом все и закончится.
– Я постараюсь, чтобы на этом все и закончилось, – грустно ответил Геннадий. – Тебе большое спасибо. Даже не знаю, что бы я без тебя делал.
– Да не за что, – отмахнулся приятель. – Соберешься в Самарканд – знаешь, где остановиться. Двери моего дома для тебя всегда открыты.
– То же самое я могу сказать и тебе, – улыбнулся Волошин. – Захочешь окунуться в теплые воды Черного моря – милости просим.
Сунув телефон в карман, майор повернулся к оперативникам, жадно слушавшим его беседу.
– Ложный след, – сказал он и развел руками. – Знаете, всегда в таких обстоятельствах испытываю двойственное чувство. С одной стороны, радуюсь, что человек невиновен, а с другой – огорчаюсь, что нужно все начинать сначала. Да, ребята, именно сначала, потому что у нас нет никаких зацепок.
Бочкин повел мускулистым плечом:
– Это верно, никаких. Мы даже не знаем, что означает проклятый бубновый туз.
– Раньше его крепили на спины каторжникам, чтобы предотвратить побеги, – задумчиво проговорил Геннадий. – Но Мария Петровна не каторжница. Тогда карта означает совсем другое. Но что?
Оперативники переглянулись и почти хором ответили:
– Если бы знать…
Волошин потер остро отточенный карандаш, всегда лежавший у него на столе.
– Даже не представляю, с чего начать. Кто бы подсказал… У нас нет даже орудия убийства. Эксперты сказали, что ее ударили по голове тяжелым предметом, но ни одна вещь из ее квартиры для этого не подходит. Что из этого следует? Орудие убийства унес преступник.
В этот момент в его кармане запиликал телефон. Он дернулся, как китайский болванчик, вытащил его и поднес к глазам. В ту же минуту они округлились, стали как пятирублевые монеты.
– Наталья, невестка убитой звонит, – прошептал майор, скривившись, и ответил:
– Здравствуйте, Наталья. Я вас слушаю.
Женщина заговорила, не поздоровавшись, громко, визгливо.
– Я тут еще кое-что вспомнила. Пропали подсвечники. Не старинные, не ценные, но для нее дорогие, потому что их покупал свекор. – Услышав это, Геннадий побледнел. – А еще вы меня про карты спрашивали. Я сначала не вспомнила, так расстроилась, – при этих словах он язвительно улыбнулся. – Дворник дядя Дима – заядлый картежник. Кстати, у свекрухи деньги не раз занимал. Если он спер жемчужину, сама ему глаза выцарапаю. – Сообщив информацию, она сразу же отключилась, и Геннадий скорчил гримасу:
– Ох, эта бабенка вызывает у меня приступ зубной боли. До чего же противная! Но тем не менее, сообщила ценные сведения. Во-первых, кажется, я знаю, чем ударили Богданову. Во-вторых, выискался и кандидат в убийцы – дворник Белов.
Паша заморгал совиными глазками:
– Как Белов? Он же труп нашел. Или в данном случае, кто нашел, тот и убийца?
Майор покачал головой:
– Не знаю, что тебе и сказать. Ну-ка, запросите информацию об этом дворнике. И пусть поторопятся. Как только все получим, сразу поедем к нему.
Оперативники бросились в компьютерный отдел и вскоре получили интересные сведения.
Дворник Белов действительно был заядлым картежником. Он больше проигрывал, чем выигрывал, страдал отсутствием денег и, чтобы расплатиться с долгами, занимал у всех подряд. Зарплата дворника не позволяла отдавать все долги, и часто в окрестностях дома Белова – он жил на первом этаже, под квартирой Марии Петровны – устраивались драки. Какие-то люди нападали на дворника и нещадно били. Жители вызывали полицию, сообщали участковому, тот неоднократно беседовал с Дмитрием Ивановичем, но воз оставался и ныне там. Болезнь под названием «карты» захватила Белова целиком, и только смерть могла отучить его от этой пагубной привычки.
Получив необходимую информацию, Волошин засобирался к дворнику, прихватив с собой Бочкина. Возле подъезда их уже ждал участковый, совсем молодой старший лейтенант Валерий Михлютин.
– Исчез наш фигурант по делу, – мрачно сообщил он, поздоровавшись с коллегами. – Я с утра пытаюсь до него достучаться. Какие-то хулиганы два контейнера с мусором опрокинули… Иваныч должен был убрать, ему за это деньги платят. Только куда-то запропастился, старый черт.
Геннадий с улыбкой посмотрел на старшего лейтенанта. Длинными ресницами, огромными голубыми глазами, капризным выражением лица и пухлыми губами молодой человек походил на девушку.
– Неужели смылся? – вставил Виталий, заходя в подъезд и уклоняясь от столкновения с коренастым парнем, что-то комкавшим в правой руке.
Валерий остановился у двери, выкрашенной в коричневый цвет:
– Здесь он и живет. Квартиру получил от РЭПа. Говорили, откуда-то с Урала приехал. – Он позвонил и немного приналег на дверь, которая внезапно открылась.
«Плохой знак», – подумал майор и влетел в квартиру, как ветер.
Белов лежал в прихожей, раскинув руки. На груди, расплываясь по белой майке, багровело
