Боже, она так сильно кончает, ее тело сжимает мой член, и на секунду становится больно, потому что внутри нее так тесно. Но затем я тоже кончаю, мой член дрожит внутри нее, тело переполняет эйфория, блаженство. Я не могу ни дышать, ни думать.

Все, на что я способен, глубже войти в нее. Впервые за долгое время я кончил в женщину. Не помню, когда последний раз у меня был незащищенный секс, но даже тот раз не смог бы сравниться с тем, что было сейчас.

Это она. Это все она, женщина, которая крепко обнимает меня, пока мы приходим в себя, не отпуская друг друга.

— Ты моя, Принцесса, — бормочу я ей в шею, ощущая вкус ее солоноватого пота. Такой идеальный и неповторимый вкус Шэйн. — Больше никакого притворства.

— Больше никакого притворства, — говорит она, целуя меня в плечо.

Долгое время мы молчим, потому что больше ничего не надо говорить, но в конце концов я нахожу ее губы, чтобы снова попробовать этот вкус. Целую ее раз, другой, к третьему поцелую мой член вновь затвердевает внутри нее. Она двигает бедрами. Я беру в рот ее сосок, перекатываясь на спину и крепко прижимая к себе Шэйн, чтобы ни на секунду не оставлять ее.

В этот раз она сверху, пока я занимаюсь ее грудью, посасывая и целуя ее соски до тех пор, пока она снова не кончает на меня. В этот раз секс такой же сладкий, даже слаще, потому что я вижу ее лицо в лунном свете, просачивающемся сквозь шторы. Вижу радость, смешанную с болью на ее лице, когда она вновь кончает сильно, до боли. Вижу ее губы, приоткрывшиеся со вздохом, когда я снова кончаю в нее, наполняя ее доказательством того, что она сводит меня с ума.

И это безумие.

Безумие — засыпать рядом с малознакомой женщиной, в которую, я почти уверен, за последние несколько часов я влюбился. Но меня это не тревожит.

Да и кому нужен здравый смысл, когда у меня есть Шэйн. Ее теплое и крепкое тело, прижимающееся ко мне. И пока она засыпает, я все еще нахожусь внутри нее. К черту голос разума.

Мой здравый смысл говорит лишь о том, чтобы эта женщина оставалась здесь, в моих объятиях, пока она моя.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Групповое сообщение между Шэйн Уиллоуби, Пенни Пикетт и Кэтрин «Кэт» Найт

Шэйн: Доброе утро, дамы!

Мне нужно срочно встретиться. КАК МОЖНО СКОРЕЕ!

ТОЛЬКО ДЕВОЧКИ.

Может, устроим бранч в «Мон Шэри» на пятьдесят шестой через час?

Кэт: Ты понимаешь, что сейчас только шесть утра…

Пэнни: А? Чшто?

Кэт: Видишь, у Пэнни даже пальцы еще не проснулись. Бранч начинается не раньше десяти утра. До этого времени всего лишь завтрак. И определенно не в субботу.

Возвращайся в постель, Уиллоуби, и напиши снова в более подходящее время.

Шэйн: Не могу!

Мне нужно поговорить с кем-то о том, что произошло ночью между мной и Джейком, иначе я сойду с ума!

Кэт: Джейк — твой клиент? Хоккеист?

Что случилось? Ты в порядке?

Шэйн: Да, у меня все прекрасно.

И в то же время ужасно.

Но в большей степени прекрасно.

Но также УЖАСНО, потому что только что он УЕХАЛ в аэропорт, а я не хотела его отпускать. Теперь мне ОЧЕНЬ СИЛЬНО нужно побеседовать с подругами.

Кэт: О мой…

Так он ушел от тебя в шесть утра?

И полагаю, что вы не в скраббл всю ночь играли?

Шэйн: Эм… Нет.

Пэнни: Нет!

Бгмйблтскннх

Баш НЕ обрадуется.

Шэйн: Не говори ему, Пэнни! Прошу! Женская дружба, Пикетт!

Пэнни: Но я…

Шэйн: Женская солидарность!

Подруг на письки не меняем!

Кэт: Женская дружба превыше мужиков.

Шэйн: Точно! Прошу, Пэнни! Просто дай мне пару часов.

Мне нужно поговорить с вами обеими прежде, чем я хотя бы смогу ПОДУМАТЬ о том, к чему привела потеря контроля.

Пэнни: Ох. Хорошо.

Будь в «Мон Шэри» через полчаса.

Там будет девушка в пижаме, пьющая огромную порцию кофе.

Шэйн: Спасибо, Пэнни!

Кэт: Я тоже подойду к этому времени.

Я все равно не сплю с пяти утра, меня тошнит. Вероятно, что лучше отказаться от того, чтобы вернуться в постель, и пойти, наполнить желудок французской выпечкой.

Шэйн: Спасибо, куколка!

И мне жаль. Тебя до сих пор тошнит по утрам?

Кэт: Ужасно, но будет лучше, если я заставлю себя съесть что-нибудь.

Если я не доберусь туда раньше вас, закажите мне два ломтика белого тоста, два шоколадных круассана, смузи и кофе без кофеина со сливками. И даже не ДУМАЙТЕ начать без меня.

Мне нужно слышать каждое слово, Шэйн. Каждое. Слово.

Шэйн: Клянусь всем сердцем. Ни слова, пока ты не приедешь.

Спасибо, девочки! Вы лучшие!

И спасибо за вашу дружбу. Я очень люблю вас обеих!

Кэт: Оу, и я тоже тебя люблю. Хоть ты и ранняя пташка.

Пэнни: *смайлик пукающего единорога*

Кэт: Это значит, что Пэнни тоже тебя любит.

Пуки единорога источают любовь.

Пэнни: Точно.

*смайлик пукающего единорога* <3 *смайлик пукающего единорога*

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Шэйн

Я прихожу в «Мон Шэри» без двадцати минут семь и обнаруживаю лишь двух сотрудников в белых халатах за стойкой и женщин, явно только вставших с постели, которые спрятались в красной кабинке в дальнем конце зала.

Рыжие волосы Кэт были убраны под шапочку, несколько прядей обрамляли ее бледное лицо, пока она откусывает кусочек тоста. Шелковистые русые волосы Пенни собраны в пучок, кукольное лицо все еще припухшее от сна. Она прячется за огромной кружкой кофе, размером с ее голову. Они выглядят словно студенты, которые всю ночь готовились к сессии, и внезапно во мне посыпается ностальгия по тем временам в колледже и ночным посиделкам в кампусе с кофе.

Ностальгируя, я благодарю этих женщин, которые тревожатся обо мне и встают с утра пораньше в субботу.

— Девчонки, — говорю я, проскальзывая в кабинку с затуманенным взором. — Вы представляете прекрасное зрелище, знаете?

— О нет, — Пэнни прищуривается поверх чашки. — Все хуже, чем я думала.

Кэт кивает, откусывая очередной кусочек тоста. Крошки рассыпаются по ее серой толстовке.

— Ага. Она до сих пор под оргазмическим впечатлением.

Я улыбаюсь.

— Ничего подобного. Я просто люблю вас обеих.

— Точно, все еще оргазмирует, — вторит Пэнни. — Следующие десять-двенадцать часов тебе все будет казаться прекрасным. А может и дольше.

— Кажется, все было очень здорово, — говорит Кэт,