а внизу как раз остались две кабинки. Генри лихо перемахнул через ограду и устроился в одной, Мэтт помедлил и уселся перед ним. Вызывать призрака всем вместе было бы тесновато, и Даниэль остался стоять невдалеке. Айвори закашлялся и устало опустился во вторую кабинку.

— Так, — деловито начал Генри. — Айвори рассказал, что вам требуется. Семь дней со смерти еще не прошли, вы знали мертвеца, поэтому вызвать его призрак будет легко. Если что-то пойдет не так, дайте знак. Я смогу поглотить его name, энергию. Призрак уйдет, но душа вашего друга не исчезнет, а быстрее отправится к предкам.

— Он нам не друг, — пробормотал Айвори. Но так тихо, что услышал только Даниэль.

Он успел пожалеть, что они всё это затеяли, но энергичный Генри не терял времени даром. Достал глиняный амулет со знаками веве и руководил Мэттом:

— Я не вижу призраков, но благодаря тебе он сможет проявиться. Я стану проводником, а ты задавай вопросы.

— Рядом с Даном призраков нет, — заметил Мэтт. — У нас выйдет?

— Конечно. Мы же специально призываем. Он не сможет не ответить.

Генри развел руки в стороны и негромко запел мелодию без слов. На фоне металлических остовов парка аттракционов он смотрелся странно — и в то же время странно завораживающе. Песня плыла среди оставленных конструкций, и по спине Даниэля невольно пробегал холодок.

Он не мог видеть призраков и не особо-то их чувствовал, но Мэтт начал озираться, наверняка замечая больше. Айвори сидел абсолютно спокойным. Скорее всего, он ощущал примерно то же, что и Даниэль, и его это не слишком беспокоило.

Возможно, если бы они видели призраков, волновались бы больше. Пока же Даниэля заботило, что он ощущал себя невыспавшимся который день, а еще хотелось в душ и побриться, а не торчать среди мертвых аттракционов.

Генри свел руки вместе, как будто держал что-то между ними. Наклонился и подул. Посмотрел на сидевшего напротив Мэтта:

— Помогай. Твоя сила даст ему проявиться. Меня одного тут мало.

Мэтт на кивок Генри положил руки поверх его и тоже подул.

Сначала ничего не происходило, но потом воздух меж их ладоней как будто замерцал и сгустился, напоминая голову.

Откинувшись на потрепанное пластиковое сиденье, Генри и Мэтт опустили руки, а призрачная голова поднялась, и за ней соткалось целое тело.

Теперь между ними в воздухе висела полупрозрачная фигура Бена. Он ошарашенно огляделся, а потом его ладонь метнулась к горлу. Когда он повернулся, Даниэль увидел там темную линию. Никакой крови у призрака, конечно, не было, а вот на рубашке виднелись разводы.

Бен предстал ровно таким, каким был в момент смерти. Айвори сдавленно вздохнул, но Бен его, казалось, не замечал:

— Какого черта? Что здесь происходит?

— Ты умер, — ровно сказал Генри. — Ты мертв и ответишь на наши вопросы.

— Не пойти бы тебе в жопу?

Генри снова свел руки с невозмутимым видом и прошептал что-то в ладони, в которых мелькнул глиняный амулет. Даниэль не представлял, что он делает, но главное, это сработало: Бен натурально зарычал, прямо как при жизни, когда его что-то раздражало, но ему приходилось подчиняться.

Генри глянул на Мэтта, будто напоминая, чтобы тот вел разговор. Решительно вскинув голову, Мэтт хмуро посмотрел на призрака. Может, он и отказывался от своего дара, но уж с призраками точно отлично управлялся, Даниэль не раз это видел.

— Как ты умер?

— Меня убили. Перерезали горло.

— Кто тебя убил?

— Бо Амброуз.

— Зачем?

Это определенно правильный вопрос. На «почему» Бен мог ответить очередной колкостью, вывернуться, но на «зачем» растерялся.

— Он не хотел, — сказал Бен так, будто только осознавал это. — Но лоа, которого мы призвали, требовал жертву. Он овладел Амброузом во время ритуала. И тот убил меня. Всё пошло не так, как я думал!

Даниэль кивнул собственным мыслям. Одержимость лоа — это часть вуду-ритуала. Если лоа оказался мощным, именно от этого позже мог умереть и сам Бо Амброуз. Он не был особенно сильным ритуалистом, откат мог его доконать.

Даниэль старательно отогнал лишние мысли и сосредоточился. Он прекрасно знал, что не стоит влезать, беседу должен вести только один человек, и Мэтт подходил для этого как никто лучше.

— Ты стал жертвой, которую захотел лоа?

— Да.

— Ради какого обряда? Что за ритуал вы проводили?

— Смертельное проклятие. На Даниэля Эша.

— Кто хотел его проклясть?

— Я.

Даниэль вздрогнул и моргнул, не до конца осознавая сказанное. Он предполагал, Бен мог любопытствовать как журналист и знать, кто хотел проклятие. Или случайно оказался в тот день с Бо Амброузом. Но сам же проклянул Даниэля?

— Я хотел его смерти, — ровно произнес призрак Бена. — Этот придурок заслужил смерти.

— Что?

Это подал голос Айвори. Вообще-то вмешиваться в ритуал не стоило, но Айвори выглядел таким растерянным, что, кажется, забыл правила. Бен обернулся и как будто впервые увидел, что здесь кто-то еще. Скорее всего, так и было.

— Зачем, Бен? — с недоумением спросил Айвори. — Дан твой друг.

— Никогда он не был мне другом! Ни тебе, ни кому-то еще. Он отказался помочь с Кристофером, и я решил, что с меня хватит.

— Отказался помочь?

— Я хотел проклясть Кристофера Янга, этого самоуверенного индюка. Дан отказался. Представляешь? Надменно отказался! Он всегда таким был. Кичился своей магией, но никогда ею не делился.

— Он помогал тебе, Бен…

— Потому что ему так хотелось! Чтобы я оставался должен, а он был таким сияющим рыцарем. Тьфу! Неужели ты не понял? Этот самоуверенный засранец никогда не был нашим другом. Думаешь, он о тебе вспомнит? Наивный Айвори!

Бен дернулся, как будто хотел подобраться ближе. Кабинка качнулась, но вырваться из нее призрак не мог. Айвори отшатнулся.

— Или ты правда не понимаешь, Айвори? Чем вы там с Даном занимались в закрытых комнатах семинарии? Даже знать не хочу, каким непотребством! Или, может, ты рыдал у него на плече? Ты всегда был мямлей и слабаком. Не мог ответить или дать сдачи. Вился рядом с Даном. А он тебя выбросит. Как все выбрасывали, разве нет? Ты слабак. Можешь сколько угодно прикрываться хоть депрессией, хоть детскими травмами, но ты не представляешь, как раздражал!

Бен сложил пальцы пистолетом и сделал вид, будто стреляет в Айвори, а потом расхохотался странным потусторонним смехом. Словно от Бена осталась только его худшая часть — или проявилась теперь, после смерти, когда ему нечего терять.

Для кого-то другого эти слова значили бы мало, но Айвори побледнел и обхватил себя руками. Даниэль не мог смотреть, как Бен доводит Айвори, поэтому решительно подошел и положил руку на плечо