Едва договорив, я осекся. Вот за что двадцать легер! Бордель под вывеской трактира. Как в Даире. Это что, национальная традиция?

Женщина дрожала от страха, и ее огромные карие глаза лихорадочно скользили по моему лицу. На вид старше меня, но вполне миловидная. Густые черные волосы, кожа, в свете огарка свечи кажущаяся почти коричневой, привлекательные изгибы фигуры под тонким халатом из старенького шелка.

– Я очень обрадовалась, увидев вас. Нечасто сюда заходят такие мужчины, – бормотала она, не сводя с меня глаз. – Вы красивый, господин.

Я убрал руку с тонкой шеи и спрятал лицо в ладонях.

– Ну и напугала ты меня. Я же мог тебя убить.

Чужие пальцы невесомо пробежали по моему плечу и перебрались на спину.

– Давайте забудем это недоразумение. – В женском голосе проступили соблазнительные нотки. Быстро же она осмелела!

– Ты права. Давай забудем, – кивнул я.

Она придвинулась ближе, и ее вторая рука скользнула к моей груди, однако была остановлена. Никакого желания в теле, еще взбудораженном внезапным испугом, не возникло. Да и шлюхи меня никогда не привлекали.

– Ты меня не поняла, – процедил я. – Убирайся, и тогда я забуду об этом недоразумении.

– Вы же заплатили, господин. Я не могу не отработать плату.

Тяжело вздохнув, я поднялся с кровати, твердым шагом достиг двери и распахнул ее.

– Вон.

Женщина обиженно стрельнула в меня глазами и, покачивая бедрами, покинула комнату так грациозно, что не скрипнула ни одна половица.

– Ты лишился лучшей ночи в своей жизни, парень, – сказала она на прощание.

– Как-нибудь переживу и постараюсь не плакать, – фыркнул я и захлопнул дверь.

Лучшая ночь в жизни… почему при мысли об этом перед глазами вновь вспыхнул образ Амаль? Шурым, нечисть тебя задери! Это невыносимо. Лира, Лира, Лира! Амир, у тебя есть Лира!

* * *

Мое утро началось на рассвете. После нежданного ночного визита я смог забыться только поверхностным, беспокойным сном, то и дело прислушиваясь к тишине за дверью. Что, если следующим гостем будет один из красных ублюдков, а не местная шлюха?

День укорачивался, и заря наступала все позже. Свеча давно догорела, а сквозь мутное окно просачивались лишь зачатки утреннего света. Я почти на ощупь выудил из вещевого мешка плащ навира, затолкав обратно черный. Одежду менять не стал – ее и без того не видно под плащом, а влезать в вонючие тряпки, хоть и форменные, мне не хотелось.

Я вновь выскользнул в окно, не желая попадаться на глаза кому бы то ни было. В утренней серости верные защитники вели меня незамеченным по переулкам и подворотням, хоть и укрываться было не от кого. Улицы пустовали, и только редкие рабочие сметали опавшие листья, убирали клумбы и тушили фонари. Неприметного вида старик так ловко управлялся с водой из ближайшего колодца, поливая розы с помощью колдовства, что я на мгновение засмотрелся. Послушные ручьи текли в нужном направлении из низины на возвышенность и распылялись на розовые кусты. За ним следовали двое помощников, которым старик непрестанно что-то пояснял. Наверняка ученики.

Я отпустил тени и направился к солдатской казарме. Вскоре впереди показалось длинное двухэтажное строение, напоминавшее добротный кусок серого камня среди разномастных домиков, столь привычных для Нарама. Казарму же будто перенесли из Белоярова – такой она выглядела безликой, как и сотни других. Ее окружала высокая каменная ограда, у ворот дежурили зевающие солдаты, над их небольшим постом реял черный с золотом флаг Белоярской империи. Завидев меня, караульные напряглись и чинно выпрямились, приняв подобающую позу.

Я с легкостью убедил их, что прибыл в Вароссу для расследования дела об убийстве солдат. Меня проводили к коменданту, туда же явились и двое выживших. От них я узнал о некоем рабочем из поместья Амаль, который сообщил о побеге дружинникам, а также о погоне за ее отрядом и о коварных ловушках, подготовленных наместницей.

Уверен, Маура все это время находилась рядом с дочерью. Кто еще мог заставить землю обвалиться под копытами лошадей?

– А потом твари высыпали из леса так быстро, что мы и сообразить ничего не успели. Наших братьев рвали на куски, высасывали их жизнь, обгладывали и смеялись, – заламывая руки, бормотал один из выживших солдат. – Сам не знаю, как нам удалось выбраться. Все, что помню – звон колокольчиков. Дальше темнота. Очнулся только на полпути к городу.

Звон колокольчиков. Меня передернуло. Джанголос. Помнится, так называла это чудище Душечка.

– Конечно же, после такого побоища в лес никто не суется, – подытожил комендант – приземистый мужичонка с пышными усами, дозволенными старшему командованию, и плешью на макушке. Судя по светлой коже и зеленым глазам, он был выходцем с исторических земель Белоярской империи. – Я посылал солдат в сторону Нарамской гряды, подозревая, что беглецы могли пройти через лес к горам. Они доложили, что видели четырех всадников в коричневых плащах. Все сходится, ведь наместница увела с собой четырех лошадей. Правда, догнать их у моих бойцов не получилось. Одно могу сказать точно: беглецы двигались к гряде. Когда мне доложили, я послал два десятка солдат к границе Нарама и Миреи, но пока безрезультатно.

Сердце восторженно забилось. Неужто Амаль сбежала в Мирею через Нечистый лес? Всадников наверняка послали на разведку, ведь двигались они быстрее пешего отряда из четырех десятков человек.

– Поясните мне одну вещь, господин подполковник: почему вся дружина Вароссы охотится на Амаль Эркин? – спросил я, цепко вглядевшись в лицо коменданта.

Тот на пару секунд задумался и осторожно ответил:

– Приказ воеводы.

– Разве воевода уже вступил в должность и получил право отдавать подобные приказы? – делано изумился я.

– Вы не хуже меня знаете, подпоручик, что это чистая формальность. Айдан Кахир Эркин – уже воевода.

– Требующий схватить собственную сестру.

– Значит, за дело ищет. Если она сговорилась с нечистью и убила почти три десятка моих солдат, то поделом ей! – вспылил подполковник.

– Спешу вас огорчить: с нечистью невозможно договориться, – отрезал я, отчего в памяти всплыли слова кочевника: «Кто ее кормит, тот и хозяин». – Ни Амаль Эркин, которую вы так старательно возводите в ранг демона, ни воевода, ни сам император не могут подчинить себе нечисть. Это под силу только Шурале – хозяину Нечистого леса. Значит, ваши солдаты его разозлили, и разозлили так, что наказание не заставило себя ждать.

– Наместница наверняка знала, что ее ищут люди воеводы. Они прибыли за ней спустя два дня, но доставлять было уже некого, – не отступал комендант. – Девчонка сговорилась с Шурале, как пить дать!

– Не вам решать, с кем сговорилась Амаль Эркин.