другого, скончалась – и стороны на время прекратили боевые действия. Процессия эмира въехала в город. Оба скорбящих мужчины присутствовали на похоронах и оплакивали утрату – каждый по-своему. По завершении траурных мероприятий Дост Мухаммед отбыл, и осада продолжалась до апреля 1863 г. – пока безутешный вдовец не угас от горя.

Дост Мухаммед торжественно вступил в покоренный Герат. Оглядываясь на свою трудную и героическую жизнь, монарх гордился собой. Будучи младшим из 20 сыновей главы клана Баракзай, он с рождения не имел шансов возвыситься, но одолел всех недругов в затяжной гражданской войне. Потом эмир вынужденно отдал страну британцам, но перехитрил их и вернулся из изгнания – что для афганской политики было равносильно воскрешению из мертвых, – а затем выстроил государство с непрерывными границами. Заняв Герат, лукавый старик победил окончательно – он подчинил себе территорию нынешнего Афганистана и стал повелителем всех, кто здесь проживал, – от убогих крестьян до богатых феодалов. Теперь Дост Мухаммед мог умереть счастливым человеком – и даже неудача с Пешаваром не умаляла его величия. Иными словами, историческая миссия Дост Мухаммеда была выполнена. Сразу после гератского триумфа он заболел, и через полтора месяца тело 69-летнего эмира опустили в могилу.

Глава 6

Чемодан без ручки

Племя воюет с племенем. Жители одной долины бьются с теми, кто живет по соседству. К неурядицам среди общин прибавляются стычки отдельных лиц. Хан нападает на хана, и каждому пособляет собственная челядь. Всякий соплеменник считается кровником своего соседа. Один ополчается на другого, но все – против чужеземца.

Уинстон Черчилль

В отличие от большинства афганских правителей, Дост Мухаммед оставил после себя преемника. Задолго до кончины он объявил наследником своего третьего сына – Шир-Али. Юноша участвовал в осаде Герата и находился у смертного одра отца. Войска приветствовали Шир-Али как нового господина – и спустя шесть лет борьбы с братьями он все же утвердился на троне, хотя во время междоусобиц ненадолго лишился власти (1866–1868). Воцарившись в Кабуле, Шир-Али возобновил дело Дост Мухаммеда, приступив к созданию афганской нации – суверенной и подконтрольной централизованному правительству.

У Шир-Али работал некто Джамаль ад-Дин аль-Афгани (1838–1897). Сложно сказать, кем он был. Педагогом? Оратором? Политическим мыслителем? Реформатором? Революционером? Аль-Афгани преподавал, произносил речи, разрабатывал политические теории и вдохновлял революционные движения в мусульманском мире; но не писал книг, не создал философскую систему, не основал научную школу или политическую партию. Его цели и приоритеты постоянно менялись. В феодальном Афганистане он ратовал за жесткую вертикаль власти; в Османской империи и Персии, имевших такую вертикаль, – призывал народ свергать тиранов. В Египте и Индии, которые находились под британским контролем, аль-Афгани пропагандировал национализм, а в Северной Африке, разделенной колонизаторами на административные единицы по национальному признаку, – проповедовал исламское единство, заменяющее национализм.

Ключевые идеи аль-Афгани выкристаллизовались в ходе его бурной деятельности. Он критиковал деспотизм, ратовал за конституционный строй, требовал от мусульман объединиться в борьбе против западных государств и создать исламскую конфедерацию во главе с халифом. Теория аль-Афгани считается предтечей исламского социализма.[537] Она была крайне противоречивой, состояла из взаимоисключающих постулатов и вызывала лютую ненависть авторитетных традиционалистов и улемов[538] (например Мустафы Сабри).

Аль-Афгани был настолько загадочной фигурой, что даже его происхождение окутано тайной. По собственному признанию, он появился на свет в афганском Асадабаде. Другая версия гласит, что аль-Афгани родился в одноименном городе в Иране и принадлежал к шиитской семье. В любом случае мыслитель начал свою карьеру в Кабуле, при дворе Дост Мухаммеда – в качестве учителя детей эмира, среди которых был Шир-Али. Когда воспитанник взошел на престол (1863), аль-Афгани вручил ему подробный план модернизации Афганистана и превращения его в мировую державу. Затем, без объяснения причин, аль-Афгани попрощался с Шир-Али и уехал из страны. До конца жизни он странствовал по исламскому миру, будоража чернь и раздражая власть имущих. Спустя 34 года скитаний аль-Афгани умер в Стамбуле. В 1944 г. его останки привезли в Кабул и с помпой предали земле.

Уроки аль-Афгани не прошли для Шир-Али напрасно. Он попытался реализовать планы своего наставника в 1865 г., когда созвал постоянную джиргу – аналог парламента, хоть и с ограниченными функциями. Джирга не занималась законотворчеством – она лишь формулировала рекомендации для эмира, а также – впервые в истории – представляла афганский народ (в количестве двух тысяч делегатов от всех провинций). На первом же заседании Шир-Али спросил, что делать с братом Мухаммедом Афзаль-ханом, который поднимал восстание на севере страны. «Раздави его!» – закричали делегаты, и с их согласия монарх сокрушил армию конкурента. Афзаль-хан собрал новое войско и все равно объявил себя эмиром, но править долго ему не довелось. После смерти мятежника от холеры в 1867 г. ему наследовал другой брат – Мухаммед Азам-хан, который уже в следующем году был разбит и опозорен. Таким образом, Шир-Али систематически следовал указаниям аль-Афгани с 1868 г., победив всех, кто оспаривал у него корону.

В результате реформ Шир-Али возник так называемый «второй Афганистан» – узкая прослойка обеспеченных и просвещенных людей, которые с энтузиазмом воспринимали западные ценности. «Второй Афганистан» формировался как отдельный организм внутри «первого», «настоящего» Афганистана – безграмотного, аграрного и консервативного. Особняки вестернизированной элиты вырастали в престижных кварталах, посреди всеобщей нищеты, грязи и бесправия. Они напоминали прекрасные розы, цветущие на мусорной свалке, или гнойные нарывы, напитанные кровью простых тружеников, – в зависимости от того, с какой стороны на них смотреть.

В то же время реформы Шир-Али отчасти изменили жизнь рядовых подданных. Эмир учредил почтовую службу с главным офисом в Кабуле и филиалами в крупных периферийных городах. Отныне любой афганец мог отправить письмо другому афганцу – если оба жили недалеко от большого города и при условии, что один умел писать, а второй – читать. Письма шли к адресатам месяцами, но почтовое сообщение стало первым шагом к объединению разрозненных социальных групп и отдаленных провинций в настоящее государство.

Затем Шир-Али внес важные изменения в законодательство. Афганцам было разрешено инвестировать деньги в коммерческие и протоиндустриальные предприятия – что позволило предприимчивым людям разбогатеть благодаря деловой хватке, а не землевладению. В фундаменте феодализма наметились тонкие трещины. Помимо того, Шир-Али заложил основу рудиментарной денежной системы – в частности, реформировал земельный налог. Если раньше сборы выплачивались натурой (продуктами питания, сельхозпродукцией и ремесленными изделиями), то теперь их требовалось платить исключительно наличными.

По традиции, афганские эмиры правили, опираясь на родственников. Шир-Али официально обзавелся кабинетом, куда вошли великий визирь (премьер-министр), казначей, глава канцелярии, военный министр, а также министры иностранных и внутренних дел. Состав правительства был определен и утвержден в гареме, процессом руководила жена Шир-Али. Кроме того, эмир создал специальную комиссию из дюжины образованных людей. Им поручили исследовать проблемы страны и разработать советы для властей. Так в афганском обществе зародился класс технократов.

Шир-Али старался вести себя как современный правитель. Он стал первым афганским монархом, который охотно пользовался новомодным западным изобретением – фотоаппаратом. На снимках запечатлен меланхоличный мужчина с густой бородой, изогнутым носом и задумчивыми глазами. Обычно он принимал позы, характерные для клиентов европейских фотоателье. За 11 лет относительно мирного правления (1868–1879) эмир импортировал в Афганистан различные инструменты и устройства – например литографический пресс. Его установили во дворце Бала-Хиссар и печатали первую афганскую газету – 16-страничную «Shams al-Nahar» («Утреннее солнце»), а также брошюры, посвященные темам, которыми интересовался Шир-Али, – особенно по военным вопросам. Многие из них эмир распространял среди офицеров в качестве инструкций.

Не останавливаясь на достигнутом, Шир-Али создал регулярную и профессиональную 50-тысячную армию. Правитель был уверен, что его солдаты должны выглядеть точно так же, как и те, которых он видел на западных фотографиях. Эмир презирал шумных и неорганизованных призывников в шароварах и тюрбанах. Он лично спроектировал униформу, дабы афганская армия походила на армии европейских народов. Однако племенные ополченцы вовсе не исчезли – ведь это были простые крестьяне, которые при надобности брали в руки оружие. Следовательно, теперь в Афганистане имелось два разных воинства – правительственное и народное (вернее, простонародное). Многие афганцы перебрались в Индию и нанялись на службу