ее гелиопаузы. Обратил внимание Виталий и на то, что на Флабрисе сегодня базировался Преображенский полк, а Ярин в свое время служил как раз в Преображенском. Мелочь, но любая полная картина состоит из многих мелочей, каждый здравомыслящий человек это понимает.

«И что теперь? – подумал Виталий, машинально барабаня по столешнице пальцами и глядя в окно трекера перед собой. – Пожать плечами и забыть? Потому что этого не может быть, а значит, не может быть никогда? А вдруг это что-то важное? Вдруг это и впрямь продолжение тигонских нескладушек, за несерьезное отношение к которым не погладят по головке ни в Генштабе, ни в TS, ни в родимом R-80?»

Лучше прослыть идиотом, чем вредителем, решил наконец Виталий и вызвал для начала мастера.

– Коля? Здравия желаю. Ты у себя? О, как хорошо! Надо поговорить, вживую. Не срочное, скорее странное. Давай лучше все-таки вживую. Да, сейчас зайду.

Отношение к новому руководителю R-80 у Виталия было попроще, чем к прежнему. Старый мастер был адмиралом и всегда казался мудрым, важным и недосягаемым. А Колю Виталий прекрасно помнил таким же оперативником, каким сегодня был сам.

Выйдя из кабинета, Виталий нос к носу столкнулся с бывшим стажером.

– О! Привет! Куда путь держишь, мастер? – бодро поздоровался тот.

– Привет, – отозвался Виталий ровно. – На ковер держу. А с тебя еще полтора отчета по Рублевскому!

– Помню я, помню, – Юра чуток погрустнел. – Сейчас сделаю. Песочься там подольше, для верности, тогда точно успею!

Виталий показал кадету воспитующий кулак и направился к кабинету начальника R-80.

Коля ждал его, сидя за девственно чистым столом. Руки с переплетенными пальцами покоились на зеленом сукне, а глаза были покрасневшие и усталые. Мастер явно давно не спал, хотя ничего особо важного в последнее время вроде бы не произошло.

– Здравия желаю! – Виталий без спроса уселся на гостевой стул. – Выглядишь помято. Отоспался бы.

– Некогда, – вздохнул мастер. – А тут еще ты со странностями. Что там за странности? Глобальные? Али рутина?

– Понятия не имею, – признался Виталий. – Может, это вообще ерунда. Но, может, и не ерунда. Я решил перебдеть.

– Правильно. Излагай.

– Неделю назад мне пришло сообщение. Я решил было, что по ошибке. Сегодня пришло второе. Распечатывать не стал, они короткие. На слух воспримешь?

– А куда деваться? – Коля пожал плечами. – Валяй…

– Первое: «Тигон. Тигон. Проверка». Второе: «Надо поговорить. Только без шума и рекламы. Сообщу, где и когда». Оба подписаны инициалами Л. Я. Первое адресовано капитану Можаеву, второе капитану Брагину.

– На Тигоне ты работал как раз Можаевым? – уточнил мастер.

– Именно, – подтвердил Виталий.

Сообщения Виталий процитировал, опустив веки, – так почему-то было легче сосредоточиться, ничто в поле зрения не отвлекало. Открыв глаза и взглянув на начальство, Виталий внезапно понял, что полковник Елизаров, во-первых, перестал выглядеть сонным, а во-вторых, – что он напуган.

Первое, что мастер вообще сделал после слов Виталия, – на ощупь проверил, включена или выключена внешняя трансляция. Убедившись, что выключена (индикатор был виден и с места посетителя), он повторил, тихо и подчеркнуто раздельно:

– Эл-я? Лейтенант Ярин?

– Утверждать не могу, – ответил Виталий. – Но я тоже подумал именно так.

Елизаров кивнул, хотелось даже сказать – обреченно кивнул.

– Дальше? – произнес он вопросительно.

– А дальше нету, – Виталий слабо шевельнул ладонями. – Это все. Я решил не тянуть и сразу идти сдаваться.

– Даже вопреки «без шума и рекламы»?

Виталий только поморщился в ответ.

– Спокойно, штабс, спокойно. Знаешь, по идее, я сейчас должен спросить тебя – что ты сам обо всем этом думаешь? Да и ты наверняка именно этого вопроса ждешь. Но я спрашивать не буду. Пусть сразу спрашивают ангелы из тэ-эс.

– Даже так? – спросил Виталий с долей уныния и большею частью риторически.

– Однозначно так. У меня, чтоб ты знал, на этот счет инструкции. Топай к себе и жди. И это… покидать нору запрещаю. Шлюз вообще будет блокирован, пока тэ-эсники не прибудут. Для всех. Можешь еще раз спросить: даже так?

– Даже так? – послушно повторил Виталий еще унылее, чем прежде.

– И так и эдак, – мастер потянулся к терминалу служебной связи и набрал длинный, слишком длинный даже для R-80 код.

* * *

Ангелы из TS примчались на удивление быстро – и четырех часов не прошло. Виталий все это время просидел за рабочим столом в своем кабинете, безуспешно пытаясь читать предыдущий отчет кадета Юры Родионова. Внимание упорно не желало сосредотачиваться на тексте, Виталий все время мысленно возвращался к разговору с мастером.

Честно говоря, реакция шефа его ошеломила. Шеф откровенно испугался и не счел нужным это скрывать. Неудивительно, что испуг передался и Виталию, – неведомое всегда пугает. Пугает даже самых отважных людей. Невозможно было представить что-либо, способное вызвать трепет у руководителя R-80, – ну чего, скажите на милость, может всерьез бояться шеф службы расследования кораблекрушений? Гнева вышестоящего начальства?

Не смешно.

Странное все-таки существо человек. Он может спокойно (ну – почти спокойно) работать, зная о нависшей смертельной опасности, – при условии, что опасность понятная, зримая и привычная. Свинчивать детонаторы со старой трухлявой мины, например. Да, не исключено, что бабахнет. Но тут же все однозначно: бабахнет – и привет. Даже понять не успеешь, что привет. Но, если неизвестно даже, присутствует опасность или нет, и бесполезно гадать, в чем именно она заключается, – вот тут подсознанию есть где вволю разгуляться! Такого холода в жилы нагонит – руки перестают слушаться. Даже если перед этим десяток мин обезвредил или битый час вгонял перегретый реактор в безопасный режим, рискуя распылиться на атомы не только вместе с реактором, но также вместе с кораблем и любым веществом, корабль окружающим, буде таковое найдется. И вот, извольте: рядом с реактором особого страха не наблюдается, но если вдруг тебе пришла пара непонятных писем от мертвого человека, а твой начальник напоказ перепугался, едва только ты ему об этих письмах сообщил…

Агенты TS были те же, что и прежде: говорливый Иван Иваныч и безмолвный Петр Петрович. Старые знакомцы по Тигону. С Иван Иванычем Виталий за истекшие пару лет даже пересекался раза три, в целом – чисто профилактически. Такое впечатление, будто ангел просто хотел поглядеть на Виталия вживую и убедиться, что он по-прежнему простой оперативник R-80, притворяющийся интендантом Генштаба, а не какой-нибудь жукоглазый монстр, натянувший личину оперативника. Молчаливого Петра Петровича, по совместительству – прекрасного пилота, Виталий в предыдущий раз видел еще на Тигоне.

– Здоро́во, шуруп! – поприветствовал Иван Иваныч жизнерадостно.

Петр Петрович сдержанно кивнул, огляделся и целеустремленно направился к столу Юры, за которым и устроился.

– Здравия желаю, – буркнул Виталий.

Честно говоря, жизнерадостность