– Я просто не хочу, – Тели выдержала ее взгляд, – чтобы ты сделала что-то, о чем потом пожалеешь.

– Не переживай, ничего такого я делать не собираюсь.

– Вот и славно. Потому что, мне кажется, писать статьи по экономике не очень-то доходное дело. И тебе сильно повезет, если твой отец не отречется от тебя из-за того, что ты спуталась с эльфами.

Из леса снова донесся жуткий пронзительный крик. В этот раз, кажется, ближе? Алдари вздрогнула.

– Уверена, о таком здесь никто и не помышляет.

– Вот и славно, – повторила Тели и вернулась на свою койку.

И прежде чем лечь, она снова посмотрела на Сетвика без рубашки. Алдари надеялась, что из-за того, что она размышляла о его слабостях и о том, как победить его в бою, а не о собственных предпочтениях.

Полог палатки откинулся, впустив молодого наемника, которого она в последний раз видела подметающим палубу. Он принес два подноса с жареным мясом и бледно-желтыми корнеплодами. Желудок у Алдари заныл.

Сетвик вскочил и схватил один из подносов для себя и, возможно, Хока. Но то, как он впился зубами в мясо, отрывая его от кости, наводило на мысль, что вряд ли он собирается делиться.

Наемник направился к Хоку, намереваясь отдать ему второй поднос, но Хок, не отрывая руки от глаз, махнул эльфу, чтобы тот доставил его Алдари и Тели.

Алдари понятия не имела, что это за мясо, но была настолько голодна, что съела бы все что угодно, только не зеленого цвета. Как только наемник поставил поднос перед ними, она махнула Тели, и они принялись за трапезу, поставив поднос между собой.

Не переживая о том, что у них нет ни серебряных столовых приборов, ни салфеток, Алдари схватила кусок мяса и откусила. По подбородку у нее потек сок. Затем она схватила корнеплод, который внешне напоминал пастернак, и сгрызла его.

Только утолив первый голод, Алдари осознала, что они с Тели ели, как пещерные люди. Если бы она так сделала дома, высокопоставленные гости и придворные ее отца таращились бы на нее с отвращением. Чувствуя себя неловко, она посмотрела на Хока.

Пока Мевлет зашивал ему раны, Хок не шевелился, но смотрел на нее. Но не с отвращением, а со слабой улыбкой.

Она подняла кость с мясом на ней, предлагая принести ему. После всех этих сражений, борьбы и гребли он наверняка был так же голоден, как и она.

Но он покачал головой и сказал что-то Сетвику. Лейтенант заурчал, точно животное, и бросил кусок мяса Хоку. Оно должно было шлепнуться Хоку на грудь, но тот поймал его, и капли сока попали лекарю в лицо.

– Что за дикость, Сетвик, – сказал Хок с мягким упреком. – Неудивительно, что король не приглашает тебя ко двору.

Возможно, он хотел пошутить, но Сетвик глянул на него ледяным взором. Мясо, удобно устроившееся в желудке Алдари, обратилось камнем, и она снова задалась вопросом, не предаст ли Сетвик своего капитана во время этой миссии.

Словно услышав ее мысли, Сетвик посмотрел на них. По его голой груди стекал мясной сок, и в голове Алдари снова всплыло выражение «пещерный человек». Пещерный эльф. Он оторвал мясо от кости, а затем повернулся ко всем спиной.

Из леса донесся еще один жуткий вопль.

Глава 15

Алдари спала, и ей снились сны. Не о доме и не о свадьбе или семье, как можно было ожидать, а о Хоке и Сетвике.

В вечном лесном тумане они горячо спорили, а затем сошлись в битве, сражаясь друг с другом с таким же рвением и смертоносным мастерством, как когда-то против пиратов. Силы их были равны, и ни один из них не мог одержать верх, пока Сетвик не заметил Алдари и не метнул в нее кинжал. Лезвие вонзилось ей в бок, и на лице Хока отразился ужас. Он опустил меч и сделал шаг к ней, и тогда Сетвик воспользовался преимуществом. Он схватил Хока за плечо и вонзил ему в грудь другой кинжал. Прямо в сердце. Хок умер сразу, а Сетвик шагнул к Алдари с ненавистью в глазах, и она поняла, что сейчас он прикончит и ее.

Сквозь сон Алдари почувствовала прикосновение и проснулась. Она резко вскочила задыхаясь. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло, и она изо всех сил пыталась отогнать остатки кошмара.

Возле ее койки на коленях стоял Хок. В палатке тускло горел фонарь – единственный источник света. После еды и изнурительного дня Алдари спала крепко, несмотря на пугающие вопли, доносившиеся из леса, и, проснувшись, не имела понятия, рассвет ли сейчас, или середина ночи. Лекарь ушел, как и Сетвик. Хок уже оделся, спрятав все свои раны, синяки и бинты. Не спал еще один из раненых эльфов, доедая остатки мяса с подносов.

– Мы выходим, как только взойдет солнце, – тихо сказал Хок. – Могу я поговорить с вами наедине несколько минут? – Он взглянул на Тели, хотя она все еще мирно спала на своей койке.

– Вы же мой похититель, верно? – прошептала Алдари, потирая глаза. – Могу ли я возражать, если вы перекинете меня через плечо и потащите в лес?

– Думаю, вы будете громогласно возражать, и ваша телохранительница запрыгнет мне на спину и ударит своей булавой. – Хок улыбнулся. – Но мне бы, несмотря ни на что, не хотелось обращаться с вами настолько неуважительно.

Он указал рукой на выход. Алдари кивнула и нашла платье, желая, чтобы оно было чистым. Накануне вечером она повесила его на ящик, но из-за влажности воздуха оно так и не высохло полностью. К тому времени, когда она присоединилась к Хоку снаружи, она уже вся дрожала. По крайней мере, тело уже не болело так сильно, как накануне, после всех приключений. Возможно, магическое эльфийское зелье сработало.

Поскольку лагерь находился на берегу реки, здесь все еще господствовал туман. Костры потухли, и она мало что могла разглядеть, кроме призрачной фигуры Хока. В своей темной одежде и доспехах он сливался с ночью.

– Сюда, – тихо сказал он, коснувшись ее руки, и направился к деревьям.

Его движения были медленными и скованными, и это свидетельствовало о том, что его травмы были намного тяжелее, чем у нее, и даже магические зелья не смогли вылечить его за одну ночь.

– Дозорные не спят, а я предпочел бы говорить так, чтобы меня