– Даже так? Ты говоришь странные вещи, девочка, но я благодарна тебе, что ты своих чувств не скрываешь и боишься их. Я верю, придет то время, когда они разделятся и ты сможешь стать женой Артаму. К Артему я тебя не подпущу и Милу тоже. Я за него буду бороться. Поняла?

– Да, я поняла это давно, – ответила Неела. – Что с Милой делать? Она очень опытная в любовных делах, и то, что ее освободили от демона, не сделало ее святой. Она женщина, которая хочет счастья, и поверь мне, она тоже будет бороться за своего мужчину. Вот про это я тебе и хотела рассказать.

– Спасибо, – после недолгого молчания произнесла Хойсира и снова отложила вязание. – А кто решил взять Милу в поход? Она сама напросилась или ее захотел взять Артем? – спросила она. – Вы сидели втроем и обсуждали поездку в королевство.

– Артем с подачи Милы. Я хотела ехать, но она сказала, что у нее опыт в шпионских делах и она будет полезнее, а Артем согласился.

Две женщины просидели у камина до глубокого вечера. Они больше молчали, чем говорили. Хойсира старалась избегать тему соперницы, а Неела больше не продолжала этот разговор. Обсуждали зиму и холода, поставки дров. Неела скупо комментировала. Рассказала о заимке, куда отправились первые поселенцы. А затем, зевая, ушла к себе в комнату.

Хойсира осталась сидеть одна. Странные, непонятные чувства тревоги охватили ее душу. Она не могла понять, почему и откуда они пришли после ухода Неелы. В то время, как она сидела рядом, Хойсира не испытывала беспокойства. Мало ли что себе надумала портниха.

«Каждая бабенка в крепости мечтает о бароне, и это не секрет. Да не всем он дается», – думала она, не испытывая тревоги. И почему после ухода девушки к ней подступила неясная, отдающая болью внутри нее тревога?

«Конечно, – размышляла она, – Мила яркая и красивая женщина, возрастом не старше Хойсиры, это у нее не отнять. С утонченными манерами аристократки, белокожая, с широкими бедрами, как любят мужчины. Грудастая. Но и я не дурнушка. Теперь могу одеваться не хуже Милы и лишь не крашу брови и ресницы. Вообще не понимаю, зачем это нужно… Хотя… Да, надо признать, это притягивает взгляд, и Артем тоже засматривался на швейку… Да что же это происходит? – остановила она себя. – Чего я страшусь? А я страшусь. Мне страшно потерять Артема. Я его люблю, и люблю больше жизни. Богини? Зачем они так поступили? Или… это специально подстроила Мила? А что, она может. Умная, скрытная и коварная… Ой! Что это я подумала? – остановила себя женщина. – Почему я так думаю о ней? Она ни словом, ни делом не показала, что хочет стать соперницей. А боги далеко. Им нет дела до жизни простых смертных. Подумаешь, наказали. Вот пусть и отбывают наказание… Вдали от нас. Упрошу Артема убрать ее из замка… И не только ее. Неелу тоже. От греха подальше. Да, так и сделаю, когда любимый вернется. Все ему объясню. Он поймет. А я не допущу до Артема ни одну вертихвостку, надо будет, волосы ей выдерну, и никто мне не указ… Опять я злюсь…» – Хойсира обессиленно опустила руки, и вязание скатилось с ее колен на пол. Но она не заметила этого. Встала и на деревянных ногах направилась в спальню. Там механически разделась, расчесала волосы и легла.

Уснула она нескоро. Ворочалась с боку на бок, и слова Неелы о том, что Мила будет за Артема с ней сражаться, внушали ей все больше и больше опасений. Наконец, измученная, она вырубилась.

«Ты не сможешь противостоять моей жрице! – прозвучал в голове Хойсиры жесткий, властный женский голос. – Но я не требую, чтобы ты отступила. Если хочешь, сражайся». Хойсира открыла глаза и в темноте ничего не увидела.

Приснилось, решила она и, поправив подушку, постаралась уснуть. Ей это удалось. Но вновь другой чистый голос прозвучал как ручеек в ее голове: «Зря ты сопротивляешься воле богов, Хойсира. Смирись и прими Милу второй женой. Вы поладите».

– Кто ты? – спросила Хойсира. – Кто говорит? Покажись!

– Тебе не надо меня видеть. Я к таким, как ты, прихожу во сне. Прими мою милость и отдай мужчину. Он уже не твой. Или раздели его с той, кому он предназначен.

– Я не буду мириться с этим! – выкрикнула Хойсира. – Артем мой, и только мой! Мне все равно, что вы решили. Я его не отдам.

– Глупышка… – раздался насмешливый удаляющийся голос. – Ты не знаешь, с кем связалась…

Утро следующего дня. Дорога на Хволь

Ночь провели в построенном наспех снежном домике в роще из хвойных пород деревьев. Разгребли снег. Поставили палатку из парусины, навалили сверху веток и засыпали снегом. Внутри поставили отеплитель и приготовили жирную похлебку с клецками из копченой свинины. Запили ягодным отваром с медом и легли спать.

Из сумки выбрался заспанный гремлун, небрежно толкнул укрытого полушубком Артема.

– Ты чего, Свад? – спросил тот.

– Есть хочу. Оставили чего-нибудь?

– Посмотри в котле, – зевая, ответил Артем. – Тебе свет нужен, или я светляк погашу?

– Нужен, – буркнул Сунь Вач Джин. И стал греметь крышкой котла. Лежащая сбоку от Артема Мила села, потом на четвереньках проползла над Артемом, обдав его запахом женского пота, и Артем почувствовал, как неожиданно у него закружилась голова. Руки сами непроизвольно потянулись к девушке, и он, не зная, что делать, приподняв ее за талию, помог ей перебраться.

– Ты куда? – спросил он ее.

– Свада накормлю.

Она наложила ему полную тарелку и в кружку налила самогон. Села рядом и затуманенным взглядом стала смотреть, как он ест.

Гремлун жрал в три горла.

– И куда в тебя лезет столько? – наблюдая за ним вполглаза, с ленцой в голосе спросил Артем.

– А Свад у нас молодец, – похвалила его Мила и заслужила благодарный взгляд гремлуна.

– Многие, Артем, уже поняли, какой я, – гордо заявил Свад. – Один ты, словно слепой, не замечаешь моих достоинств. Я молодец.

– Да уж, – отозвался Артем, – молодец. Только что-то этот молодец от жены сбежал.

– И ничего я не сбегал. Я просто захотел попутешествовать.

– Где, в сумке? Не смеши. Я слышал, как тебя ругала Луша…

– Да ну ее… – гремлун вылизал тарелку. – Достала она меня. То нежности ей не хватает. То ноги не помыл, воняют. Отдохнуть хочу, – затем без перехода спросил: – В карты поиграем?

– Поздно, – зевнул Артем. – Спать ложись.

– Выспался. А ты, Мила? – с надеждой