Вас, чтобы не случилось, его отцу лучше не знать об этом! Он сейчас спит, а вы проходите тихонечко к Владику в комнату, я вас провожу! Алекс и Лана, как можно тише прошли по длинному коридору огромной квартиры, благо ковролин был высокий и приглушал скрип колес ходунков Ланы. Женщина бесшумно открыла дверь, и они зашли в комнату ребенка. На письменном столе, рядом с компьютером приглушенно горела настольная лампа. Мальчик сидел на кровати и испуганно смотрел на вошедшего Алекса и въехавшую Лану. Дверь в комнату закрылась и женщина тихо, почти шепотом сказала:

— Сыночек, ради бога, расскажи все этим людям! И сын поднял красные от слез глаза на мать, а затем посмотрел на Лану и Алекса. Даже приглушенный свет лампы не мог скрыть кроваво красного пятна на его щеке, уродовшее симпатичное личико ребенка. Он шмыгнул носом, залез рукой под подушку, и достал оттуда дорогой телефон.

— Вот заберите! Знал же, что он как всегда обманет, но, чтобы жаловаться в полицию! Вернул бы мне мои двести рублей и забрал бы спокойно! Поди, еще и сказал, что я у него его силой отобрал! И ребенок беззвучно заплакал. Лане стало жаль беднягу, и она поспешила его успокоить:

— Владик, не переживай, тебя никто ни в чем не обвиняет! Мы даже и не знали, что его телефон у тебя. Просто расскажи нам про вашу вчерашнюю встречу. Обрадованный ребенок растер кулачком слезы по щекам и затараторил:

— Да я и видел то его вчера минут десять, если не меньше! Я возвращался от бабушки, до автобуса оставалось еще минут сорок, я прогулялся по цветочной площади, увидел афишу цирка, но понял, что мне уже на представление не успеть, так я решил просто посмотреть на их шатер и спустился на «президентскую» поляну. Из любопытства заглянул в кассу, бородатая женщина сказала, что билет стоит двести рублей, а потом так стала рассматривать мое лицо, что я не выдержал и убежал. По дороге на остановку, около какого-то магазинчика, я и встретил Левку. Он, как всегда давай хвастаться, как он круто отдыхал в Турции, и как ногу сломал, даже штанину задрал, чтобы похвастаться шрамом от операции. А я ему говорю, что, мол, твой шрам фигня по сравнению с бородатой женщиной, продающей билеты в цирк. Он начал уговаривать меня пойти с ним, но я уже опаздывал на автобус и не знал, как от него отвязаться, и сказал: заплати двести рублей, да иди сам, не маленький же! Так он давай канючить у меня деньги, говорит, что все потратил на мороженое. А я ему один раз дал в школе в долг 100 рублей, а он не отдал, говорит, что когда в долг даешь, то нужно брать расписку или что-нибудь в залог, а так он, мол, мне ничего не должен! Его, видите ли, этому папочка научил! Ну, я решил ему отомстить «давай, говорю, залог! А то там начало в пять часов не успеешь». Он порылся в карманах, но ничего, кроме этого телефона не нашел, быстро позвонил куда-то, выключил телефон, сунул его мне, схватил у меня деньги и прихрамывая понесся на поляну. Больше, я его не видел. Алекс достал из кармана прозрачный пакет для улик и, открыл его перед Владом. Мальчик опустил в него чужой телефон и посмотрел на Алекса каким-то щенячьим взглядом. Лане стало жаль несчастного ребенка, и она погладила его по плечу, почувствовав, как он непроизвольно вздрогнул.

— Спасибо за помощь следствию, мы пойдем! И успокойте сына, он ни в чем не виноват! Сказала Лана, с раздражением глядя на мать. И проходя по коридору, специально наехала ходунками табуретку.

— Я что, кому-то плохо объяснил, когда я отдыхаю, чтобы все на цирлах ходили! Донесся хриплый мужской голос из дальней комнаты. Женщина почти бегом побежала к двери, беззвучно открыла ее и, не сказав ни слова, так же закрыла.

— Кошмар какой-то! Сказал Алекс и нажал кнопку лифта. Лана ничего не ответила, она сейчас даже сама не смогла бы себе объяснить, о чем она думает. Как только они покинули душный подъезд, она немедленно прикурила сигарету молча села в машину.

— Ну, как успехи? Спросил сонным голосом Гарри. Лану просто подмывало сорвать зло на того ублюдка из дальней комнаты, который затиранил бедную жену и больного ребенка, но она взяла себя в руки и ласковым голосом сказала, повернувшись к Гарри:

— Дай!

— Что?

— Дай то, что тебе подложила Софочка в карман куртки! Гарри ухмыльнулся и достал небольшую фляжку цвета хаки и протянул Лане. Лана быстро отвинтила крышку и сделала три больших глотка. «Хеннесси», принесенный Алексом к ужину обжег желудок, и она уже собиралась рассказать Гарри о том, что они узнали от Владика, но Алекс достал из кармана диктофон и включил его. Все трое внимательно прослушали запись, и когда она закончилась, Гарри сказал:

— Значит, Роза была права, и Лева Гольдберг был в тот день в цирке.

— Простите, а откуда у вас такая информация? Удивился Алекс.

— Откуда? Оттуда, и у вас! Роза — это бородатая женщина кассир, она хорошо запомнила мальчика, входящим в цирк. Утром, когда она увидела объявление об его исчезновении, то тут же позвонила по указанному телефону. Ваш человек тут же примчался и допросил всю труппу, но его никто не помнил. Лана заметила, что Алекс был растерян, услышав эту новость, и процедил сквозь зубы:

— Ну, Кравченко! Вот крыса! Спит и видит эти тридцать тысяч зеленых! И завел мотор.

— И так, получается, что последнее место, где видели сына банкира, это — цирк! Вот дальше все ниточки обрываются! Значит, нужно с кинологами обшарить каждый уголок этого странного цирка. Алекс внимательно слушал Лану.

— А почему, ты назвала этот цирк странным?

— А как же его еще назвать? Ты его видел?

— Да, нет что ты! Начальство разве что кнутом не подгоняет, рвет и мечет, весь отдел на ушах стоит, а толку — ноль. Тут не до цирка.

— А я видела! Голь перекатная! Дыркой дырку закрывают! Шатер дореволюционного года выпуска! ….. Я имею в виду 1917 год! Нищета так и прет из всех щелей! А арендовали «президентскую» поляну на 4 дня! Ты хоть представляешь, какие это деньжищи? Разошлась Лана.

— Продолжай, ты не перестаешь меня удивлять весь вечер! Гордая Лана сделала еще три глотка из фляжки и закурила, приоткрыв окно, но пепел она все равно стряхивала на коврик под ноги, потому что по опыту знала, что