Она широко распахнула глаза.

– Тебе нужна моя помощь?

Что ж, ее энтузиазм только играл мне на руку.

Я кивнула.

– Я вроде как заключила сделку с Дьяволом, и теперь архангелы боятся, что он сможет контролировать мой разум. Мне нужно научиться ему противостоять.

Ее глаза стали похожи на чайные блюдца, и я испугалась, что они могут выскочить из глазниц.

– С чего бы тебе заключать сделку с Дьяволом? – потрясенно спросила она.

Шия уперла руку в бок.

– А ты попробуй провести целый год в Аду и не сломаться.

Эмберли поморщилась.

– Извини, я просто…

Я замахала руками.

– Нет, нет, все в порядке. Так ты мне поможешь?

Она пожала плечами:

– А мне-то что с этого?

Я была готова к этой фразе. В конце концов, Эмберли была нормальным, здравомыслящим подростком.

Шия окинула ее пристальным взглядом, но я просто улыбнулась.

– Сто баксов в неделю.

У Эмберли отвисла челюсть.

– Четыреста баксов в месяц за то, чтобы заставлять тебя лаять, как собака, а потом смотреть, как ты пытаешься этому сопротивляться? Черт возьми, да, я согласна!

Тот факт, что она могла заставить меня лаять, пугал не на шутку. Я надеялась, что все еще буду получать свою армейскую зарплату, иначе я бы не смогла позволить себе эти тренировки.

Мы пожали друг другу руки.

– Мы начнем занятия, когда я вернусь из Сан-Франциско.

Она уронила мою руку и уставилась на меня, разинув рот.

– Зачем тебе ехать в Сан-Франциско? Это же Ад на Земле.

– Там мой жених. Мне нужно вернуть его домой.

Прежде чем снова заговорить, она смерила меня оценивающим взглядом.

– Если я тебе кое-что расскажу, ты не наябедничаешь моему отцу? – Девушка скрестила руки на груди и угрожающе посмотрела на меня исподлобья.

– Что? Конечно нет. – У этой девчонки действительно был вспыльчивый характер.

– Когда мне было тринадцать лет, я сбежала из дома. Мы с моей лучшей подругой поехали в Сан-Франциско.

Теперь настала моя очередь открыть рот от удивления. В тринадцать лет?

– Как?

Похоже, Эмберли доставляла своему отцу немало хлопот.

Она понизила голос:

– Об этом я и хотела тебе рассказать. Там есть подземные туннели. Если вы принесете достаточно денег или драгоценностей, они доставят вас прямо в город. Демонов, которые работают в туннелях, заботят только деньги. Заплати, и они проведут тебя внутрь.

– Боже! – Шия ахнула, прижав руку к груди. – И ты сделала это, когда тебе было тринадцать? Должно быть, ты довела свою мать до сердечного приступа.

Я думала о том же самом. Вот она, старость.

Все тело Эмберли заметно напряглось, а на ее лице промелькнуло мрачное выражение.

– Ты не знаешь, через что я прошла. Не смей меня осуждать.

О черт. Теперь я чувствовала себя злодейкой. Она ведь просто пыталась мне помочь.

– Ты права. Прости, – сказала я, глядя на Шию. Моя подруга неохотно кивнула, подтверждая мои слова. – Если ты нарисуешь карту туннелей – я дам тебе двести долларов прямо сейчас.

Эмберли ухмыльнулась. Очевидно, деньги были ее главной мотивацией.

– И ни слова моему отцу?

– Ни слова.

Мы снова пожали руки, а затем я повернулась к Шие.

– Мне нужно одолжить двести баксов.

Моя лучшая подруга застонала, но все же кивнула в знак согласия.

– Что ты делала в Сан-Франциско? – я просто не могла не задать этот вопрос.

Эмберли просияла.

– Мы пели в демоническом караоке-баре до самого утра. А потом угнали мотороллер и поехали домой.

О боже, я никогда не заведу детей. Иначе к тридцати годам у меня будет совершенно седая голова.

– Какая милая девочка, – саркастично заметила Шия, когда мы отправились на поиски Ноя, чтобы рассказать ему о нашем плане спасения Линкольна.

Я кивнула, но встреча с Эмберли заставила меня задуматься: что же пробудило в ней такой бунтарский дух? Через что ей довелось пройти?

– Похоже, ей пришлось быстро повзрослеть. Когда она закончит обучение, ей будет всего лишь восемнадцать. В этом возрасте мы только поступили в академию.

– Если моя дочь сбежит из дома посреди ночи, чтобы орать песни в компании каких-то демонов, я заставлю ее пожалеть о том, что она вообще родилась на свет, – сказала Шия с заметным акцентом Города Демонов.

– Только посмотри на нас. Такие взрослые, зрелые женщины, – рассмеялась я.

Казалось, что еще вчера мы с Шией тоже были подростками, которые тайком выбирались из дома, чтобы совершать безумные поступки.

Мы нашли Ноя на парковке. Он складывал коробки на заднее сиденье своей машины.

Шия игриво свистнула, чтобы привлечь его внимание, и он обернулся, подмигивая нам обеим.

– Здравствуйте, прекрасные дамы. Чему я обязан такой честью?

Шия указала на меня.

– Мы собираемся проникнуть в Сан-Франциско с помощью секретных туннелей и вернуть Линкольна домой. Ты с нами?

Ной выронил из рук очередную коробку.

– Женщина, да ты с ума сошла! – взвизгнул он.

Она положила руку на свое пышное бедро и смерила своего парня небрежным взглядом.

– Ладно. Тогда мы поедем без тебя.

Ной застонал.

– Конечно, я не отпущу вас одних, но… Боже мой, вы вообще знаете хоть что-нибудь о Сан-Франциско?

Мы обе пожали плечами.

– Ты забыл, что мы выросли в Городе Демонов? И не такое видели, – как ни в чем не бывало заявила Шия.

Ной усмехнулся.

– О, как мило. По сравнению с Сан-Франциско Город Демонов – это еще цветочки.

Что, если Линкольн уже мертв?

Нет, я не могла даже допустить такой мысли.

– Так расскажи нам. Помоги нам подготовиться. Потому что мы уезжаем завтра, – твердо заявила Шия.

Ной устало помассировал виски.

– Раф знает?

Я кивнула.

– Он обещал заменить тебя на посту целителя, пока ты не вернешься.

Селестиал глубоко вздохнул, и внезапно его лицо исказилось от переизбытка эмоций.

– Я пытался его удержать, но он просто ушел посреди ночи. Я пытался.

Мы с Шией одновременно шагнули вперед и заключили его в крепкие объятия.

– Мы его вернем, – сказала я, стараясь звучать как можно уверенней.

Отстранившись, Ной сел на капот своей машины.

– Район залива полностью изменился. Свободолюбивые хиппи, населявшие это место, давно ушли. Теперь там процветают демонические банды, нарколаборатории и торговля людьми.

От его слов у меня по спине пробежали мурашки.

– Что ты имеешь в виду под торговлей людьми?

Он посмотрел на меня, как на идиотку.

Ладно, это был глупый вопрос, но я