— По почерку можно же установить авторство. Наверняка у Гребешкова есть рукописные тексты дома. Чтобы можно было сравнить.

— И что это даст? Сафонов скажет, что Гребешков его и оговорил. А самого фарцовщика теперь в живых нет. Кто слова начальника УВД опровергнет?

Мы помолчали, пока я отдышался – от боли дыхание все время перехватывало.

— И что думаешь делать? – переспросил Погодин.

— Пока не знаю, но крышевание фарцы – это мелочь по сравнению с тем, за что я хочу прищемить хвост Сафонову, — Я достал носовой платок. — Здесь маленький клочок бумажки, пропитанный предположительно человеческой кровью. Отдай его СМЭ-шникам, пусть установят группу.

— Ты думаешь, что?.. — Федя терялся в догадках.

— Некогда объяснять, я вообще-то раненый. Все, дуй к Мытько. Привези его поскорее. Ты же, надеюсь, на машине?

— Да, служебную взял, как чуял. Вот только про Мытько я не уверен. Этот тот тип, про которого ты рассказывал? Которого за взятки из хирургии турнули, где он завотделения был? Ненадежный он какой-то. А если сдаст тебя?

— Другого лекаря у нас на примете нет. Адрес Мытько в дежурной части возьмешь. Он теперь дежурит в качестве судмеда, бывает, что поднимают его ночью и в выходные дни. Так что не впервой ему на ночь глядя подрываться. Объяснишь ситуацию… Что, мол, человечка заштопать надо. Денег предложи, да не скупись. Знаю, что копишь ты. А с тобой потом сочтемся.

— Эх… — вздохнул Федя. — Я на цветной телевизор копил…

— Тебе кто дороже? Друг или “Горизонт?.

— У “Горизонта” аудиосистема с усилителем в комплекте идет. Представляешь?

— Я тебя сейчас прибью…

— Да шучу, Андрюх. Поехал я за Мытько.

***

Минут через сорок Федя и хирург были уже в квартире. Аптеку грабить не пришлось. Как у настоящего советского врача, у товарища Мытько дома оказались солидные запасы перевязочных материалов, медикаментов и прочих врачебных нужностей, честно украденные им с прошлой работы.

До последнего момента Федя не сообщал Мытько, кто его клиент. В курсе был наших разногласий. Да и тот особо не расспрашивал о пациенте, посчитал, что если уж и отрабатывать криминальную травму, то лучше не слишком вдаваться в подробности. Как говорится, меньше знаешь — дольше живешь.

Федя обрисовал ситуацию и сторговался с хирургом за сто рублей. Мытько сразу согласился, но когда увидел меня, лежащего на диване, выпучил глаза и застыл на месте.

— Петров? Это ты?.. — пробормотал судмед. — Это тебя, что ли, лечить надо?

— Меня, Павел Алексеевич, — я с трудом привстал и сел на диване. — Предлагаю забыть наши прошлые разногласия и перейти, так сказать, в плоскость взаимовыгодного сотрудничества. Как говорится, меняю деньги на стулья…

— Взаимовыгодного? — фыркнул Мытько. — Да у меня вся жизнь пошла наперекосяк после самой первой встречи с тобой!

— Интересно, что же такого фатального я совершил?

— А ты забыл? Сначала ты появился в моем отделении стационара с ножевой раной, вел себя как хозяин, подорвал к чертям мой авторитет перед подчиненными, а сам при этом медальку умудрился отхватить. Причем вручал ее тебе сам второй секретарь горкома – прямо в больнице. Журналисты про тебя раструбили во всех газетах, а мне потом из Минздрава постоянно названивали, голову грели и носом тыкали в твое лечение. Спрашивали, как там герой выздоравливает, который валютчиков задержал. Все ли ему хватает? – Мытько ехидно изобразил заботливый тон. – Естественно, после газетчиков проверки ко мне зачастили. Я как под лупой находился. Глядя на тебя, некоторые врачи совсем распоясались и жаловаться на меня стали проверяющим. Те бросились копать и, конечно, нарыли на меня огрехи прошлых лет. А у кого их не бывает? Нет идеальных людей, тем более при должности. В итоге меня попросили по собственному. К тому же, как сейчас помню, в катране это ведь ты был тогда? Я сделал вид, что не узнал тебя. Ты еще обвинил заведение в жульничестве. Мне в тот вечер везло, банк сорвал. Но после бучи, что ты поднял — как бабка отшептала. Будто прокляли мою удачу. В пух и прах в тот вечер проигрался. Остался я без денег и без должности по твоей милости. Ушел по собственному и пристроился хирургом на прием в поликлинике. Думал, тихо и спокойно до пенсии досижу. Так ведь нет! Опять ты появился. Якобы медкомиссию тебе пройти надо было для поступления в школу милиции. И снова у меня начались неприятности после твоего ухода. Медкарты моих пациентов руководство стало вдруг дотошно проверять. Будто настучал им кто-то, что я необоснованно больничные продлеваю. Не знаешь, кто бы это мог быть? — Мытько уставился на меня с претензией, он реально думал, что это я его слил, и распалялся все больше. — И снова меня попросили другое место искать себе. Думаешь, это легко? И вот теперь я при морге. Хоть туда взяли, потому что переподготовку сумел пройти, а так бы в школу, наверное, пошел, биологию преподавать. Хорошая у меня карьера для блестящего хирурга, нечего сказать. Только выдохну – опять ты нарисовался. Раненый. По закону я обязан сообщить о криминальном ранении в милицию. Твой дружок мне денег дал за конфиденциальность, я согласился помочь, только чувствую, что поторопился.

Мытько угрожающе помолчал.

— За такой риск, учитывая, что пациент — это ты, Петров, нужно было раза в три больше просить, а лучше вообще не связываться.

— Ну, Павел Алексеевич, вы конечно загнули… Нет у нас столько денег. Но вы уже видели меня и в курсе дела, поэтому теперь вас придется убрать…

— Как – убрать? — Мытько попятился назад, но за спиной у него выросла крепкая фигура шубника. — Не надо меня убирать. Я все сделаю…

— Отлично, Павел Алексеевич, тогда все-таки остановимся на ранее оговоренной сумме. Если сделаете все на пять с плюсом, то после выздоровления, так и быть, “выпишу” вам еще премию в размере половины сегодняшнего вознаграждения. Идет?

Мытько сначала скривился, но, услышав про “премию”, поменялся в лице, хмыкнул и деловито взялся за работу. Извлек из пухлого коричневого портфеля бумажные свертки, расстелил на журнальном столике многослойный фрагмент стерильной марли и стал раскладывать там свои хохоряшки.

— Ого, — присвистнул я, глядя на то, какую “площадку” себе готовил бывший хирург. — Серьезно вы подготовились. Я думал, йодом помажете, поплюете и забинтуете, да и