— Ну не могли же мы назад повернуть на глазах у участкового, если вот только что войти собирались, — ответил я. — Пересидим в одном надежном местечке, а позже продолжим.

Вот и восьмой кабинет — пристанище нашей межведомственной группы. Надеюсь, Горохов там не засиделся. Я остановился возле входа и посмотрел в щель между дверным полотном и проемом. Хвала богам, щель в районе замка перечеркивал ригель. Хорошо, что я взял ключи от кабинета. Быстренько открыл замок, и мы юркнули внутрь. Свет зажигать не стали. Уже сумерки, его с улицы будет прекрасно видно.

— Это мы где? — озирался шубник.

— Мое рабочее место, — ответил я.

— Здесь вы дело Гоше шьете?

— Не начинай, — оборвал я. — Кем он тебе вообще приходится?

— Не твое дело, — буркнул Медведев.

— Я Гоше не враг… А, скорее, наоборот.

— Не п*зди, — даже в полумраке я видел, как шубник напрягся. — Гоша с ментами дружбы не водит.

— Думай как хочешь, но у нас так получилось. Хотя после всего, что с ним произошло, думаю, что он-то как раз считает меня врагом.

Про себя я подумал, что один раз уже его разубедил - можно попробовать еще раз.

Мы просидели еще с часик для надежности, после чего я вышел в коридор и прогулялся до кабинета Сафонова. В здании пустынно, лишь в секции следствия горит свет в одиноко распахнутом кабинете. Дежурный сотрудник бдит.

Кабинет начальника УВД оказался запертым. Аллилуйя. Можно работать…

Я вернулся за Медведевым и запер восьмой кабинет. С дверью приемной медвежатник справился быстро и без напряга. Замок здесь попроще, не как в сейфе. Обычными шпильками отпер – вот бы начальству нашему посмотреть, за какими серьезными запорами они сидят! Мы шмыгнули внутрь. На пути еще одна дверь с замком. Ведет непосредственно в кабинет начальника УВД. Тут пришлось повозиться подольше, но минут через пять все было готово.

Я включил фонарик, избегая чиркать лучом по окнам. Вот и сейф. Будто огромный черный гроб торчит из угла.

— Посвети мне, — скомандовал шубник и, надев кожаные перчатки, вытащил отмычки.

Я тоже напялил перчатки. Кожаных не нашлось, пришлось трикотажные использовать. Отпечатки в кабинете Сафонова оставлять не хотелось.

Направил луч в район замочной скважины сейфа. Там уже орудовал медвежатник. Ковырялся отмычками, нащупывая каждым крючком свои нужные пластины. Время тянулось нестерпимо медленно. Казалось, прошла вечность, но, судя по настенным часам, прошло всего минут десять.

Щелк! — радостно возвестил замок о том, что ригель отскочил в положение “отперто”.

— Есть! — радостно прошептал шубник.

— Отойди! — спешно подвинул я его, протискиваясь к “гробу”. — Теперь ты мне свети.

Я передал фонарик “напарнику” и откинул массивную дверцу. Та недовольно скрипнула. В сейфе бумаг оказалось немного. Что я хотел там найти, точно не знал. Но был уверен, что там должны быть улики. Не принято было сейчас компромат по гаражам и подвалам прятать. Все хранилось “чинно и благородно” в собственных кабинетах. Коррупционеры пока не пуганы. Это потом уже, после нулевых (даже если ты честный сотрудник), лишний раз подумаешь, пихать в свой сейф сомнительную бумажку или лучше в подклад полицейского бушлата, что висит без надобности в шкафу, запрятать. Потому что любая проверка (а их потом будет в десятки раз больше) сразу прямиком сует свой нос в твой сейф. По первости много сотрудников так погорело. Всякие бумажки, что могли пригодиться, но свидетельствовали о нарушении ими регистрационной дисциплины или того хуже, о превышении должностных, хранились по старой привычке в сейфах, куда в советское время отродясь ни одна посторонняя морда не заглядывала. Ну, максимум, мог начальник подразделения проверить, но, как правило он свой человек. С таким же сейфом, полным скелетов.

Вот и сейчас, я “рассчитывал” на Сафонова, как на мента старой закалки. Не потащит же он в погреб компромат. Он тут царь и Бог. Кто к нему тут полезет, пусть даже и с проверкой? . С области все подмазаны. Не зря же он так карьеру стремительно сделал. А о московских проверках в Новоульяновске уже лет десять никто не слыхивал.

Я спешно перебирал бумаги. Постановления, какие-то рапорта, пара отказных материалов. Даже дело уголовное десятилетней давности выудил. Так… Главное потом все разложить в том же порядке, не перепутать.

Наконец, мое внимание привлек одинокий листочек. Жалкий и помятый, он отсвечивал темными пятнами. Что-то бурое присохло к бумаге. Похоже, документ в крови заляпан. Я пробежался по тексту глазами. Твою мать! Бинго!

Глава 13

Неровный почерк, сбивчивые каракули на сером листке, будто писал человек, опасающийся за свою жизнь. Строчки пляшут и торопятся рассказать что-то важное.

Я с листком нырнул под стол.

— Ты чего, Курсант? — Медведев удивленно провожал меня лучом фонаря в темноту. — От кого прячешься?

— Переснять хочу документ, — я пристроился под столешницей. — Чтобы вспышкой не сверкать. А ты подсвети мне бумажку. Вот так… Держи ровнее. Ага, нормально.

Я взвел фотокамеру и отщелкал на разных режимах кадров десять, для надежности.

— Так ты нашел, что искал? Бери документ и уходим.

— Нельзя его забирать, — замотал я головой. — Иначе отбрехается, падла. Его нужно официально из служебного сейфа под протокол изъять. Чтобы привязать к владельцу ящика процессуально, так сказать. Тебе оно надо, разбираться? Законом я его хочу прижать, понимаешь, не шантажом.

— Я ваших ментовских штучках не рублю. Как знаешь. Щелкай быстрее и валим. А что это на листке? Кровь?

— Скорее всего, — я отщипнул уголок листка в том месте, где его пропитало высохшее бурое вещество.

Фрагмент забрал маленький, чтобы повреждение в глаза не бросалось. Достал из кармана чистый носовой платок и завернул в него трофей.

— Это-то нафига? — недоумевал шубник.

— Для экспертизы. Слышишь шаги по коридору? — прошептал я, складывая бумаги обратно и стараясь ничего не помять. — Всё, запирай сейф.

Мы закрыли хранилище, замкнули двери кабинета и приемной. Осторожно вышли в коридор, огляделись.

Редкие лампы бросали скудный свет. Где-то этажом выше стучала пишущая машинка.

Вышли на лестничный пролет и стали спускаться на площадку второго этажа. Как вдруг я заметил, что кто-то поднимается нам навстречу. Его шаги гулко разносились в опустевшем здании. Как же не вовремя! На лестнице-то не разминешься.

Я глянул вниз. Широкоплечая фигура