своим глазам, девушка робко и с облегчением улыбнулась.

Туман с шипением пополз обратно к скалам. В последний миг Таргитай сменил мелодию. В воздухе появился могучий воин с огромным клинком. Лучи заката сияют на широком лезвии меча, на покатых, как морские валуны, плечах.

Он с размаха вонзил в Протея клинок, и оглушительный стон древнего бога эхом прокатился вокруг. Во все стороны хлынула зловонная жижа. Бурлящий Протей медленно растворился в воздухе.

Когда он исчез, певец шумно выдохнул.

– Бешеные псы, – пробормотал Степан, сдерживая дрожь в руках. – Никогда такого не зрел. Чтобы уничтожить бога, да ещё и неубиваемого, одними лишь песнями! Таргитай, ты снова впечатлил, друг! Если бы не твоя сран… гм… совсем неказистая с виду дудка… нас бы уже не было!

– Песнями можно не только убить бога, – проговорила медленно Ольха, глядя на Таргитая странным, заворожённым взором. – Ими можно исцелить или добить. Я слышала, одарённые богами певцы могут воскрешать даже мёртвых.

Волосы девушки растрепались, но она не отрывает светящийся благоговением взор от невра.

Степан это заметил, тихонько толкнул спутника в бок.

– Ты всегда так действуешь на девок? – спросил он негромко, с насмешкой. – Я понимаю, что ты герой и снова спас наши жизни. Но она ж к тебе прям липнет! Смотри, ещё и жениться придётся.

Ольха ещё несколько мгновений смотрела на богатыря в волчовке безмолвно, а затем её губы дрогнули.

– Сварог… – протянула она с любовью и благодарностью. – Ты меня услышал. Слава тебе, о могучий защитник слабых и обиженных!

Степан посмотрел с сочувствием. Затем не выдержал, в отвращении плюнул.

– Не называй моего друга тем, чьей смерти я жажду больше всего на свете! Я его уже давно знаю, целых три дня, и ничего сварожьего в нём, к счастью, нет. Играет на сопилке, как бог, это правда.

– Это он, – проговорила Ольха убеждённо. Подойдя ближе, заглянула Таргитаю в ярко-синие глаза. – Я позвала его на помощь, и он ответил на зов!

– Ей, наверное, страх в голову ударил, теперь бредит, – предположил Степан, скривившись. – Её бы травами отпоить, дать отдохнуть после всех этих ужасов. Глядишь, разум и вернётся.

– Я обещала тебе жертву, – молвила Ольха с грустной улыбкой, – и ты пришёл! Что ж, вырви же из моей груди сердце! Оно твоё по праву!

***

– Ну всё, пошли, – сказал Корепат спутникам, когда Протей уже начал выливаться на прогалину, просачиваясь из скал в виде густого тумана. – Дальше можно не смотреть.

– Наоборот, – возразил тощий Пукан, сжимающий перевязь с отобранным у Таргитая Мечом, – сейчас будет самое интересное!

Рот растянут в злорадной и одновременно дурацкой улыбке, глаза горят нездоровым блеском. От удовольствия он даже принялся облизывать губы.

– Ты совсем дурак, – буркнул Тарас, – неужели на прежних не насмотрелся? Жертву приносим регулярно. Хвала богам, Протей требует только молодых да красивых. Иначе ему бы давно уж отдали нас с тобой.

– Не накаркайте, – предостерёг староста, глядя на них исподлобья. – Никогда нельзя знать настоящую волю богов. Наш волхв и то не знает. Брешет, что боги с ним говорят, козе понятно.

Он хмуро посмотрел через плечо вниз, на воздвигнутые ещё в незапамятные времена столбы для жертвоприношений. Золотоволосый богатырь силится разорвать путы. Но верёвки крепкие, вымоченные в воде, не поддаются.

– От Протея им не уйти, – проговорил Пукан, возбуждённо потирая ладони. – Он и не таких могучих смирял!

– Пошли, – сказал Корепат и двинулся прочь. – Что-то мне неспокойно.

Пукан и Тарас неохотно потащились следом. За спиной послышались отчаянные крики, словно с привязанных к столбам заживо сдирают кожу.

Корепат, не оглядываясь, погнал себя вперёд. Прочь от этого места. Обрыв со скалами всё дальше за спиной, он слышит, как рядом сопит Пукан, изредка кашляет Тарас.

Внезапно Пукан остановился. Медленно вытащил из перевязи меч Таргитая и уставился на него, словно впервые видя эту необыкновенную красоту.

Пальцы плотно обхватили широкую рукоять, на лезвие падают лучи заходящего солнца, окрашивая клинок в цвет свежепролитой крови. Лезвие завораживающе рассыпает голубые и золотистые искры. Клинок меняет цвет: то становится холодно-стальным, то наливается тёплой синевой неба.

Внезапно пальцы разжались, он выронил Меч, едва не уронив себе на ногу.

– Что такое? – спросил Корепат сварливо. – Совсем разум потерял? Уже и Меч тебе доверить нельзя! Какого лешего вообще его достал? Дома будешь любоваться!

– Да что с тобой, Пукан? – спросил Тарас изумлённо. – Ты что, призрака увидел?

Вместо ответа тощий черноволосый мужик с блестящей на солнце залысиной нагнулся и подобрал с травы Меч. Когда снова посмотрел на товарищей, взгляд сделался холодным и равнодушным. Будто теперь это совершенно чужой человек.

Пукан вскинул Меч. Тарас побледнел, в ужасе подался назад.

– Эй! – крикнул он. – Да ты чего?!

Клинок с хрустом врубился в череп, и Тарас завалился на траву. Из раны обильно изливается тёмная кровь.

От ужаса Корепат не смог вымолвить и звука. Староста вдруг понял, что очень хочет оказаться отсюда подальше: дома с женой и дочерью, понянчить маленького внука. Бежать отсюда… Бежать!

Сердце от страха стучит бешено и неровно, ноги словно превратились в колоды, отказываются нести прочь.

Клинок с чавкающим звуком ударил в живот. Окрашенное кровью лезвие пробило рёбра и выдвинулось из спины. Остекленевшие глаза навалившегося на Меч старосты не видели, как клинок жадно впитывает его кровь, а очи Пукана горят страшным неземным огнём.

Дёрнув оружие на себя и оттолкнув труп, Пукан мазнул равнодушным взглядом по убитым товарищам. Подняв перед собой Меч, пару мгновений смотрел на него восхищённо. Лицо осветилось благоговением.

Затем Пукан развернул Меч остриём к себе. Упёр рукоятью в землю. С гордой улыбкой, словно ему выпала великая честь, бросился навстречу сияющему клинку.

Глава 3

Степан и Таргитай устало смотрели на Ольху. У бывшего разбойника на лице проступила досада, глядит так, будто сейчас прибьёт эту дурёху.

Дударь от изумления приоткрыл рот, пухлые губы похожи цветом на вишни, смотрит на Ольху, не понимая, всерьёз она говорит или просто жестоко шутит.

– Ты…, – только и произнёс он растерянно, – ты это… не вздумай, слышишь?!

– Совсем сдурела, девка? – бросил Степан. Брови сердито сдвинулись, пальцы сжались в кулаки. – Мы тебя вытащили из лап… в смысле… из тумана… короче, не для того, чтобы убивать тебя самим. Жертву она, видите ли, пообещала… Выходи замуж, рожай детей! Нечего нас пугать! Мы и так со страха тут чуть того… портки не испачкали.

Девушка покачала головой, взгляд сделался твёрдым.

– Я призвала сиятельного Сварога на помощь, поклявшись принести жертву! И он явился! Свою клятву я исполню!

– Да что с