Мы замерли. С выражением совершенно детского восхищения на лице Тьен подцепил с ковра длинными музыкальными пальцами один из листков и сладострастно его обнюхал.

— Великолепно! — оскалился он, снова напоминая охотничью собаку. — А я начинаю понимать тебя, Эдвин. За кукольным личиком и аппетитными формами скрывается цепкий ум и недюжинный характер.

— Тьен!

— Ну что опять «Тьен»? — фыркнул в ответ первый ловчий. — Я ведь всячески одобряю. А вам, миледи, пора научится краснеть строго по необходимости. И плакать по команде. Вам это умение скоро весьма пригодится, поверьте.

— Но это же не письма? — окончательно вдруг успокоившись, тихо спросила я. — Просто пустая бумага. Может, закладки?

— О, да! — быстро собрав все листочки и аккуратно сложив их обратно в книгу, Тьен радостно мне подмигнул. — Ещё какая «просто бумага», миледи. Смотрите внимательно!

Жестом заправского фокусника он снова вытряхнул желтоватый листок, а потом сложил его пополам. Бумага тут же самостоятельно сжалась в комок, и через мгновение съёжилась в горошину. Я удивлённо приоткрыла рот, а Эдвин тихо выругался.

— Очень любопытная пропитка у этой «просто бумаги». Обожаю эти артефакты. Текст письма исчезает через пару часов после открытия этой записки, — пояснил весело милорд Оберлинг, поковыряв ногтем «горошину». Она тут же послушно расправилась.

— Но откуда…

— А это мы непременно узнаем. Бумага такая используется довольно давно, стоит недёшево. Разумеется, в книжных лавках её не продают, разве что из-под прилавков… Продавцы уверяют, что любые чернила исчезнут с неё навсегда, но ловчая служба давно научилась читать «пропавшие» буквы. У нас великолепные химики на службе. Кстати, эта штука многоразовая, что ничуть не удивительно при её стоимости. Иногда так забавно читать не одну, а сразу несколько записок… Вам любопытно, леди Аделаида?

Я молча кивнула, не находя слов. Меньше всего на свете мне хотелось бы знать чужие тайны. Но видимо, я уже вляпалась в какое-то некрасивое дело по самые уши. Ведь, оказывается, прямо у нас с Эдвином под носом велась не просто переписка, а с использованием нелегальных артефактов.

* * *

— Не расстраивайтесь так, миледи, — сделавшись вдруг предельно серьёзным, Тьен оглянулся ещё раз и двинулся к выходу. — К счастью, такая бумага — довольно редкая штука. В последний раз я с ней сталкивался уже лет пять назад. И где её продают, нашему ведомству отлично известно.

— И откуда она у девочки из провинции? — мрачно спросил его Эдвин.

— Вот заодно и выясним! — обойдя нас по кругу, Оберлинг задержался в дверях и зачем-то опять обернулся.

— Скажите, миледи, вы ведь что-то хотели спросить?

Удивительная проницательность! Хотя… Иначе глава службы ловчих не мог бы стать тем, кем он стал. С того момента, как Оберлинг появился у нас, меня волновал лишь один вопрос.

Мужчины — они ведь мыслят иначе. Мужчины всегда строят грандиозные планы, творят великие дела и раскрывают заговоры, а женщины заботятся о своей семье. Пристально глядя в лицо лорда Тьена, я тихо спросила:

— Как там наши дети? Почему всех так пугает этот ваш Серый приют?

Лицо Оберлинга вмиг потускнело. Он нахмурился и отвёл глаза. Удивительно. Моё сердце предательски дрогнуло.

— Это приют для самых отъявленных негодяев, леди Аделаида, — также тихо признался мне он. — Для маленьких магов, уже неоднократно нарушивших закон. Для тех, кто покалечил или даже убил кого-то, для юных воров, насильников. Без надежды на исправление. Вообще без каких-то надежд. Словом, это тюрьма для одарённых детей. С решётками на окнах, с надзирателями и блокирующими оковами.

Ошеломлённая сказанным, я пошатнулась.

— Надо же что-то делать! — взмолилась я, заламывая руки. — Нашим детям нельзя там находиться! Особенно Крису, он же совсем малыш! Умоляю вас, лорд Оберлинг…

— Остановитесь, миледи. Ваши слёзы здесь не помогут, поберегите их для судей в Льене. Я сделаю, разумеется, всё, что в моих силах. Но вы должны понимать, что даже Главный Ловчий не имеет власти над Департаментом магического учёта. Только бумага от короля Алистера может сейчас помочь. А чтобы получить эту бумагу, нужно время, которого у нас просто-напросто нет. Самым простым и быстрым решением может стать передача этой глупой истории в руки Главы Безопасности Галлии. И тогда детей можно будет перевезти напрямую в столицу для процедуры допросов в отделе дознаний.

Морроуз сумрачно промолчал, его лицо побледнело и скривилось, словно от боли.

— По крайней мере, у нас теперь есть письма, — кивнув на книгу, зажатую локтем, краем губ улыбнулся милорд Оберлинг. — Ваш этот… сосед сделал глупость, решив, что влюблённая девочка выполнит его указания и уничтожит всю переписку. Но женщины, даже очень юные, слишком сентиментальны. Эти пустые листочки ей наверняка напоминали о прекрасных словах, что там были написаны. О руках, в которых находились. Собственно, как я и надеялся.

— Валери не такая дура, как вы считаете! А Шарль Эрлинг — сумасшедший! — не вытерпела я. — И, кажется, менталист! Во всяком случае он странно воздействовал и на меня, и на Валери, и на Люси!

— Разберемся, — хищно усмехнулся Оберлинг. — И с его сумасшествием, и с магией. Люси — это ваша экономка, верно? Это всё очень интересно… — Он на мгновение задумался, явно что-то опять замышляя. — Вот что, мои золотые, собирайтесь. Мы с вами едем в столицу. На твоем мобиле, Эдвин, так будет лучше всего. Леди Вальтайн, и вы тоже едете с нами. В качестве, — тут он поморщился, почесав спинку носа отточенным жестом. — А пожалуй, невесты.

Я открыла было рот, чтобы снова возмутиться. Какой невесты? Не было даже официального согласия, ничего ещё не решено! Да и время ли для сплетен, которые точно разлетятся по столице?

— Не спорьте со мной, — остановил мой порыв негодования лорд Оберлинг. — Мне виднее. Уж оставьте эту привычку, миледи, хотя бы на то время, пока я вам нужен. Так будет скандальней. Лорд-некромант и его никому не известная невеста! Кто она — влюблённая женщина или охотница за богатством? А может, и вовсе — жертва? — Тьен прищурился как-то уж очень мечтательно. — И Люси захватите с собой, представим её вашей камеристкой. Я даю вам два часа на сбор вещей. А сам пока погуляю по окрестностям, поболтаю с людьми.

Он шагнул за порог детской комнаты, кивнул и вышел, оставив нас наедине.