— Как ты себе это представляешь? — поморщилась я. — Явиться в номер к владетельному лорду, к тому же завидному холостяку? Люси, здесь совсем не Крапива. Это недопустимо.

О том, что было в нашу прошлую поездку, наверное, все уже забыли.

— Он представил вас хозяину своей племянницей, — возразила тут же подруга. — Хотя по мне, так можно было и невестой. Ой, не спорьте со мной, говорю вам, идите! Он ждёт. Его номер сразу же слева от нашего, серая дверь.

Племянница, говорите? Ну да, Эдвин то же самое говорил и в прошлую остановку здесь. Даже любопытно, что он потом скажет… Когда я уже буду его женой.

Эта мысль неожиданно меня развеселила и придала шальной уверенности. Наверное, мне нужно было умыться, переодеться с дороги, привести в порядок порядком подрастрепавшуюся причёску. Но я отчётливо понимала, что если прямо сейчас не пойду — уже и не решусь. Под одобрительное хмыканье Люси я быстро выскользнула за дверь.

Я иду к тебе, дядюшка Эдвин. Ты ведь ждёшь?

Глава 20

Кто старое помянет…

То, что не видела Адель

— То есть, ты предлагаешь мне украсть мальчишку? — Оливия с изумлением смотрела на Тьена Оберлинга, главу ловчего Департамента всей Галлии. — Мне, которая давала слово самому Алистеру II, что больше никаких даже намёков на дурные поступки? Да меня ждали рудники!

— Не преувеличивай, тыковка, я бы свидетельствовал за тебя и убедил бы присяжных, что исправительного дома для тебя было более чем достаточно.

Лорд Тьен Оберлинг вольготно расположился на крошечной кухоньке дома доктора Ли, с любопытством оглядывая скудную обстановку. На руках у него сидела предовольная малышка Бонна и с увлечением обсасывала любимый сахарный сухарь.

— Кстати, а где твой скучный муж?

— На своей скучной работе, — отмахнулась Оливия. — Со скучными пациентами. Одна из скучных деревенских женщин рожает скучного ребёнка.

— Ну-ну, не обижайся. Я до сих пор не могу поверить, что такая женщина, как ты, и живёт в глуши, довольствуясь малым. Ты создана, чтобы блистать, Лив.

— Благодаря твоим стараниям я уже всласть наблисталась, — отмахнулась Оливия. — Сколько?

Она с немалым удовольствием пронаблюдала, как вытянулось его аристократическое лицо.

— Что «сколько»? — спросил Тьен, с трудом совладав с охватившим его удивлением,.

— Сколько дашь денег за то, что я украду Криса из Серого приюта?

— А мы разве говорили о деньгах? — вскинул брови Оберлинг, нагло ей улыбаясь. — Ты же сама мать, неужели не жаль мальчишку? Ему пять, он один-одинёшенек, плачет там от страха, а? Разве тебе не хочется как можно быстрее вызволить его из цепких лап приютских надзирателей? — Он поднял светлую бровь, словно над неё потешаясь. — А Морроуз — вы же с ним друзья? Ты берёшь деньги с друзей?

Напрасно он так…

— Я беру деньги с баснословно богатых Оберлингов, которые решили поиграть в благородство, — хмыкнула женщина, радостно скалясь. — И предпочитают загребать жар чужими руками. Иначе ты, мой дорогой глава департамента, просто заявился бы туда и забрал Кристиана сам.

Тьен закатил глаза и тяжко вздохнул. Ну конечно, он мог бы забрать Криса. Вот только потом заинтересованные лица и этот факт используют при обвинении лорда Морроуза. А зачем давать карты в руки своим недругам? Но какова она, а? Вот ведь чертовка!

— Двести империалов, — минуту подумав, предложил он Оливии.

— Двойных, разумеется? — уточнила она деловито. — И защита, если меня вдруг поймают?

— Двойных так двойных, — поморщился Тьен. — Никакой защиты. Если тебя поймают, то я ни за что не признаюсь в нашем знакомстве. Но уехать, допустим, во Франкию, помогу. И самое главное: с меня — надёжное и впечатляющее прикрытие.

Оливия прикусила губу, внимательно рассматривая сидящего перед ней мужчину. В Льене говорили, что у лорда Оберлинга нет сердца. Совсем. Говорили, что он жесток, коварен и способен на любую подлость. Говорили, что он любить не умеет вовсе. Макс — тот другой. Спокойный, мягкий, добродушный. Внешне близнецы Оберлинги были очень похожи, но репутация у них крепко разнилась.

Оливия знала, что Тьен именно такой, как про него говорили. Она прекрасно помнила, что когда-то этот человек не гнушался с ней флиртовать и даже обещать то, что дать никак не мог. Только ради того, чтобы заполучить её таланты в помощь ловчей службе. Но видела она и другую сторону хитрого оборотня: он был бескомпромиссно и безгранично верен тем, кого считал своей стаей. Семье и самым близким друзьям.

Оливия могла считать его своим другом. Скорее всего, и Тьен тоже включил бывшую воровку в свою стаю, иначе бы не пришёл и не выложил карты на стол. Да, она бы помогла Эдвину вызволить Криса и бесплатно. Это даже не обсуждалось. Но Оберлинги не обеднеют, а ей не помешают деньги. Тьен прав: дом тесен и убог, но купить что-то более приличное на жалование деревенского доктора невозможно. Тем более что селяне часто платили за услуги продуктами или предметами обихода. Стул могли принести или санки для маленькой Бонны. Безусловно, вещи нужные, но никак не закрывающие дыры в кошельке.

А ведь Лиам мечтал о франкийских медицинских справочниках по хирургии. Но стоили книги неприлично дорого, деревенский доктор не мог себе позволить подобной роскоши. Он все собирался съездить в столицу в библиотеку при университете, хотя бы заглянуть в учебники и, возможно, что-то переписать для себя… но все времени не было. Если Тьен заплатит за освобождение Кристина, Оливия сможет заказать для мужа несколько новых книг.

Тьен задумчиво барабанил пальцами по столу, внимательно рассматривая женщину. Всё ещё красива и утончённа. И весьма хитра. И по-прежнему влюблена. Когда-то Оливия просто украла сердце бедняги-доктора, и никто не понимал, что она в нём нашла. Тьену, считавшему себя знатоком человеческих душ, иногда казалось, что Лив своей странной любовью искупает вину. Что ж, её право.

— Мне нужны планы Серого приюта. И все детали твоего «впечатляющего прикрытия».

— А ключи от ворот тебе не нужны? — недовольно спросил Тьен. — У меня нет планов. Я могу запросить в архиве, но это время… Да и чем тебе это поможет?

— У тебя же везде шпионы, — усмехнулась Оливия. — Попроси у того, кто среди ночи прислал тебе телеграмму в Льен. Не просто же так ты сюда прилетел?

— Ты,