Шрифт:
Закладка:
А Питер – Шерхан затею не оставил. И какой-то местный Маугли подпалил ему шкурку и направил под копыта быкам.
И вот только теперь, когда таким окольным путем население оповестили о том, что любые физические контакты с внешним миром прекращены, безмятежные, беззаботные островитяне во всей своей массе осознали, что они оказались в полнейшей изоляции. Вот он, час для паники, которого давно ожидал Макар и к которому тщательно подготовилась Джина.
И правда, что-то вроде бы где-то запузырило и булькнуло. Несильно, негромко.
Менталитет островитян разительно отличается от менталитета народов, населяющих большие материковые территории, допускающих возможность миграции в поисках лучшей жизни. Самодостаточность, приспособляемость к любым условиям и отказ от недоступного – вот вам неполный, но достаточный перечень черт человека под пальмой с кокосом в руке.
– Ну и фиг с ним! – сказало островное население.
– А что же мне теперь делать? – спросила затоваренная Джина.
– Подожди до зимы, – предложил Макар.
– Зима близко! – тут же отозвалось выросшее на «Игре престолов» поколение.
«Сокращайте потребление мясной продукции, переходите на рыбу и морепродукты», – оповестил жителей Кризисный комитет.
Лодки, шхуны, баркасы и ботики – какого только плавучего хлама не нашлось в старых сараях. Остров разом заблагоухал растворителями и масляной краской. Чистили, шкурили, смолили, красили, лакировали в едином порыве. Разноцветные скорлупки заполнили все марины, как японские карпы поверхность пруда в час кормления.
– Э-эх! – завистливо вздохнул Макар, глядя, как очередной сосед по улице сплавляет на арендованном прицепе новенькую лодчонку.
– Завидуешь, что ли? – проследил за его взглядом Прокопий.
– Ну-у-у, не так что бы прям завидую…
– Есть у меня моторка старенькая в ангаре на берегу. Можно наведаться – глядишь, еще жива. Повозиться придется, конечно.
– Прокопий, ты как сундук с сюрпризами. Чего только у тебя нет!
– А то, сынок!
Лодочка, правда, махонькая, движок игрушечный. Ну так поиграться и хотелось. Не выйдут же они, в самом деле, на промысел рыбы. Хозяин из Прокопия был отличный: двигатель в масле, лодка вычищенная, под чехлом. Макар красочки развел, выкрасил с воодушевлением. Оранжевым снаружи, внутри – зеленым. Дед увидел – аж крякнул от красоты такой.
– Ты кальмарчика купи, сынок. На кальмарчика хорошо идет.
Выждали безветренной погоды, тихой воды.
Вышли в море по вечерней зорьке. Ради прикормленного места толкаться среди рыбаков не стали. На малом ходу пошли вдоль берега. Любовались линиями рельефа, обсуждали новые постройки. Вот так живешь и не знаешь, каких дворцов с колонами люди себе понастроили. Скользили в малахитовых волнах по лунной дорожке, улыбались своим тайным мыслям. Закидывали удочку на удачу, выдергивали всякую мелочь. Макар, как знал, взял с собой пятилитровую бутыль и сейчас запускал в нее цветных рыбешек – порадовать детвору с утра. И так, играючи, взяли четыре штуки хороших дорадо и три бонито. Гордые продефилировали в бухту, чешуйку свою оранжево-зеленую пришвартовали, покачиваясь из стороны в сторону, понесли богатый улов. Кто ж знает, что в одной руке у Макара бутыль с водой.
20
Покатай да покатай, а море штормит.
И каждый день с утра: Когда? Сегодня? Не сегодня? Завтра?
– Надо посмотреть на море, если оно к вечеру будет спокойное – покатаю.
– Это спокойное? А это – спокойное?
И снится Макару сон, что посадил он на Прокопьево суденышко Машу с Яном и Стефу. Тишина такая, что заводить мотор, чтобы не спугнуть ее, не хочется, даже воздух завис и не двигается с места. Вставил весла в уключины и погреб. Ладно так гребет, красуется, сам себе нравится – мышцы на руках вздуваются, по спине словно веретена перекатываются. Вода гладкая, как стол, и ровный клинообразный след расходится следом за лодкой. Впереди, на носу, сидит Стефа – подставила розовое, в веснушках лицо солнцу, улыбается, – на корме коричневые от загара Маша с Яном ладошками прозрачную водичку зачерпывают, рыбешек на глубине высматривают. Эх, хорошо-то как! И тут небо резко темнеет, поднимается сильный ветер, лодку разворачивает, и толчком волны, как кегли, опрокидывает всех в воду. Моментально сориентировавшись, Макар подхватывает Янчика, подсаживает первым в скачущую на воде лодку, придерживает борт, пока Маша переваливается внутрь, оглядывается, а за спиной беспорядочно бьющую руками Стефу накрывает волной. Подныривает, выталкивает ее вверх, видит, как навстречу тянется Маша, обходит с другой стороны, уравновешивает крен. Стефа тяжело плюхается в лодку, легкая скорлупка челна высоко подпрыгивает на волне, весло срывается и бьет Макара по голове.
Погружаясь под воду, словно на дно пиалы с чуть теплым чаем сенча, Макар слышит, как море переливается, звонко воркует внутри головы. Будто канатом за ноги тянет вдоль и вниз, вокруг становится все темнее и темнее, вода – все плотнее, уж не понять, где верх, где низ. Задрыгал Макар ногами, руками – гребок и еще гребок, а свет все ближе не становится, да и воздуха больше нет. «Я тону-у-у…» – большой серебристый пузырь вырывается изо рта и следом, как нитка жемчуга, много маленьких – туда, за нами, туда-а-а… Рвет болью грудь… Прочь, прочь от нее… за всплывающими жемчужинами… Вот уже навстречу пробивается пятно света. Неужели солнце вернулось?
– Макар! Макар, проснись! Антон Федорович звонит! – Лариса нависла прямо над ним и тычет в лицо телефоном.
– Так ответь, тебе же набрали, – выбираясь из цепких лап тревожного сна, вяло отвечает Макар. Его немного мутит от адреналинового всплеска. А почему дети были без спасательных жилетов?
Жена внимательно слушает голос в телефонной трубке. Спина напряжена, шея вытянута, щека прикушена изнутри, костяшки пальцев побелели. Господи, что там?! Макар придвинулся, потянулся ухом.
– …почти у шестидесяти процентов такая реакция. Уверены, это временно. В любом случае современная медицина располагает средствами для нормализации сосудистой проводимости…
Ну, капец.
– …у меньшего количества пациентов носовые кровотечения, но Вячеслав не жаловался… в целом переносимость хорошая…
Отключив телефон, обмякнув, Лариса приваливается рядом с мужем на подушки.
– Что, все плохо? – спрашивает Макар, не желая верить в плохое.
– Да нет, нет. – Лариса такая вялая, тихая, будто шарик, из которого выпустили весь воздух. – Температурил трое суток, в первые –
