он бы уже убил. Впрочем, если вы настаиваете, рекомендую подать соответствующую жалобу — на мое имя, или на имя Директора судебной палаты. Сразу предупреждаю, что свидетелем в вашу пользу не смогу выступить. Я видел, как вы поднимались с пола и ничего больше. Еще слышал, как Иван Александрович предлагал вам сесть и все обсудить. Убийцы не предлагают жертве переговоры.

Взгляд Председателя окружного суда упал на золотой портсигар, лежавший на столе.

— Что это? — спросил он слегка дрогнувшим голосом.

— Это, Николай Викентьевич, как полагаю — ваше имущество, — сообщил я, забирая портсигар и передавая его Лентовскому.

Его Превосходительство щелкнул крышкой, глянул на гравировку, с волнением произнес:

— Мой. Машенька подарила. Как он у вас оказался?

— Полиция отыскала, нам принесла — дескать, проверьте, не имеет ли находка отношения к вашему Председателю, — начал импровизировать я. — А мы с Александром Ивановичем поспорили — кто портсигар Николаю Викентьевичу отдаст? Каждому захотелось отличиться перед начальством. Верно, Александр Иванович?

— Верно, — кивнул Виноградов, успевший взять себя в руки.

— Что вы там про угрозу убийством-то говорили? — рассеянно поинтересовался Лентовский, продолжая любоваться находкой.

— Виноват, Ваше Превосходительство, сглупил, — быстро покаялся титулярный советник. — Начали мы с господином Чернавским подарок милейшей Марии Ивановны друг у друга вырывать, я в сторону отлетел. А как вы зашли, про убийство с досады вырвалось. — Виноградов вздохнул, как мне показалось, слегка театрально: — Hominis est errare[1].

— Вот и ладно, — кивнул Лентовский, убирая золотую вещицу в карман. Кивнул мне на выход. — Пойдемте, Иван Александрович, хочу с вами кое-что обсудить. — Посмотрев на Виноградова, сказал: — Александр Иванович, у меня с вами тоже разговор будет. Зайдите через час. И в порядок себя приведите, посетители могут зайти, неудобно. Вы говорите — человеку свойственно ошибаться? Помните вторую часть афоризма? Нет? Напомню: «Hominis est errare, insipientis perseverare, insipientis perseverare»[2].

Могли бы и перевод сделать, а самому спрашивать неудобно. И, вообще — юристам латынь нужна для того, чтобы выглядеть умными и высказывать крылатые выражения? Какой в мертвом языке практический смысл?

В коридоре, возле кабинета Виноградова стояло несколько встревоженных чиновников.

Я думал, что Председатель суда сейчас начнет что-то объяснять — дескать, стул в упал, вместе с хозяином, но наш генерал даже не подумал давать какие-то пояснения.

— Господа, вам заняться нечем? — сурово сдвинул брови Лентовский. — Отрадно, можно сверхурочные не платить. И про наградные подумаю — не урезать ли их процентов на десять?

Всех любопытствующих словно ветром сдуло.

Правильно, так и надо. Ишь, решили, что у коллеги драка, а никто не зашел, все на начальство свалили.

Прежде чем закрыть за собой дверь в кабинет, Его Превосходительство приказал начальнику канцелярии:

— Петр Ильич, меня ни для кого нет. Когда освобожусь — дам знать.

Кивком указав мне на стул, Лентовский уселся на свое место и с укоризной в голосе спросил:

— Иван Александрович, вы другого места для драки найти не могли?

И что теперь? Говорить — дескать, не виноватый я, Виноградов спровоцировал? И не увильнешь — дескать, ничего не было. Понурив голову, сказал:

— Виноват, Николай Викентьевич, не сдержался.

— Плохо, Иван Александрович, очень плохо, — покачал головой Председатель. — Судебный следователь должен уметь сдерживать свои порывы. Надеюсь, этого больше не повторится.

Я только развел руками. Дескать — обещать не могу, постараюсь, сделаю все возможное.

— В следующий раз, если соберетесь кого-то бить, вроде Александра Ивановича, делайте это не в помещении суда, — приказал Председатель. — За конюшню бы его отвели, что ли.

На этот раз руками разводить не стал, сделав изумленно-глуповатое лицо. Ишь, начальник дает рекомендации своему подчиненному — где лупить другого подчиненного. Видимо, что-то не так с господином помощником прокурора, если иных методов воздействия нет.

Лентовский вытащил из кармана портсигар, выложил его на стол, крутанул его вокруг своей оси. Наблюдая, как затухает движение, Председатель спросил:

— Так говорите, полиция портсигар отыскала случайно?

— Не так, чтобы совсем случайно, в процессе расследования убийства неизвестного, — принялся я рассуждать. — Но, если специально вашу пропажу не искали, выходит, случайно.

— Философ вы, Иван Александрович, — усмехнулся Лентовский. Спасибо, что демагогом не назвал. Посмотрев мне в глаза, сказал: — А если я вам скажу, что портсигара я не терял, а он был украден? И мои подозрения падали на господина Виноградова?

— Ничего не могу сказать, — покачал я головой. — Может, лучше нам с вами придерживаться такой версии — портсигар вы где-то уронили, кто-то нашел, передал в полицию?

— А Виноградов? — хмыкнул Николай Викентьевич, еще раз раскрутив портсигар. — Не понимаю, отчего вы его выгораживаете? Он, заметьте, сразу возвел на вас поклеп.

— Самого Александра Ивановича мне не жалко, дочку жаль. Я из-за Татьяны хотел все тихо-мирно провернуть.

— Почему из-за Татьяны? — нахмурился Николай Викентьевич. — Разве ваша избранница — не дочь Георгия Николаевича Бравлина? Ее, если не ошибаюсь, зовут Елена?

Ну да, Председатель знаком с моим будущим тестем по Белозерску. Пришлось пояснять:

— Татьяна Виноградова — лучшая подруга моей невесты. Как я перед Леной стану оправдываться, если отца подруги под суд отправлю? Если бы не это…

— Понимаю, перед невестой неудобно, — согласился со мной Председатель. — Думаю, в конечном итоге Елена все поймет. Вы думаете, портсигар — это первый случай? Бывало, что после визитов Александра Ивановича и ложечки серебряные пропадали, и колечки с бусами. И деньги, само-собой. Вы человек новый, можете и не знать, что с некоторых пор господина Виноградова не приглашают ни в гости, ни в ресторации. У вас, кстати, во время банкета, он бутылку водки со стола утащил.

Ишь, а я думал, что кроме меня это никто не заметил. Нашелся кто-то глазастый. И, мало того, что заметил, так и начальству настучал. Доложил, хотел сказать.

— Не он один, — улыбнулся я. — Пару порционных судачков (чуть было не ляпнул — скомуниздили, успел прикусить язык), увели, вместе с горшками. Бутылку, положим, можно в рукав засунуть, а как они горшки утаскивали? Так что, бог с ней, с этой бутылкой.

— Портсигар нынешним летом пропал, когда я приболел, а Виноградов мне на дом бумаги привез, посоветоваться хотел — стоит ли дело до суда доводить, или нет. Пока болеешь, так и курить-то особо не хочется, потом, спохватился — портсигара-то нет.