— Мы не сможем справиться с ним, Риндзин, — подключилась к разговору девушка, — нас убьют.

— Вас убьют, — сощурившись от злости, парень сконцентрировался на монстре и принялся втягивать его силу.

Ему было абсолютно плевать на перекошенные гневом лица союзников. Чакра путала его мысли и эмоции, злость буквально сочилась через поры вместе с потом, ему хотелось обратиться бушующим демоном. Он отправился в большие земли не для того, чтобы пасть в битве, защищая интересы страны Земли, цучикаге или Кушинада. Страна Водоворота и его собственная семья нуждалась в защите, и с силой хвостатого у них появится шанс дать отпор Конохе и другим странам. Не придется идти «на мирные уступки» ради банального выживания. Как бы Мито не называла свое замужество, как бы не оправдывали этот союз старейшины… пошли они все к черту!

Только злость ослепила его настолько, что Риндзин и не увидел очевидную вещь — не только он хотел выжить.

Металлическая цепь обвилась вокруг него толстой змеей, а затем ударила леденящим душу потоком. Будто его руки отсекли огромным тесаком. Закричав от боли, от того, сколь грубо его оторвали от потока природной энергии, Риндзин упал на колени.

— Вы… вы что творите?!

— Суйко!

— Да!

Открыв портал, девушка пропустила вперед брата, который за шиворот толкнул в открывшуюся брешь Риндзина. У парня от ужаса упало сердце, он не смог выговорить ни слова, немой крик застрял в горле. Не столько от понимания упущенной силы, а потому, что в момент, когда захлопнулся разрыв реальности, разорвались цепи чакры, связывающие его с биджу. И боль, испытанная мигом ранее, показалась ему сущим пустяком.

Я могла лишь догадываться о боли, которую испытал Риндзин, когда разорвались цепи чакры. Имея за плечами довольно богатый опыт в страданиях, предположу, что чувство похоже на то, как разрываются сухожилия. А вот волна, накрывшая меня в данный момент, оказалась чем-то новым.

Не столько боль, сколько ужас вырвал меня из глубин подсознания. Грубо и бесцеремонно, словно протаскивая за шиворот через колючий кустарник. Дыхание сперло, по телу разлился холод, уши заложило шипение. Ни единого слова не разобрать, это напоминало немой крик.

— Что за чертовщина?

Рухнув на колени, с трудом удавалось сделать вдох полной грудью. Только собравшись с мыслями, осознав себя и окружающий интерьер камеры, поняла, что пульсация исходит от проклятой печати. Пальцы нащупали метку, которая, казалось, горела огнем. Очередные фокусы? Нет, это что-то ненормальное, и вряд ли Орочимару захотел поиздеваться надо мной. Его чакра внутри меня буквально взбесилась, заставляя сердце биться быстрее. Чувство на самом деле оказалось невероятно знакомым — реакция на опасность, и не абы какую. Смертельную опасность.

Поддавшись импульсу страха, вскочила на ноги и бросилась к решетке, но едва схватившись, с криком отлетела назад — руки обожгло невидимым огнем. Чертов ты ублюдок, Орочимару, а-а-а! Удивительно испытывать одновременно желание броситься человеку на помощь, а также задушить собственными руками.

Но миг ясного мышления вновь испортил приступ головной боли, и на этот раз причиной стала не чакра Орочимару, а Риндзин.

«Прекрати паниковать, не наделай глупостей!»

— Вот твое мнение хочу услышать в последнюю очередь!

Игнорируя дикую мигрень от роя голосов и вспышек чакры, одна из которых бесновалась, а другая пыталась парализовать меня, я не выдержала и закричала. Поток энергии вырвался наружу и, отразившись от стен, вернулся обратно, отбросив меня в дальний конец камеры. Чувство боли злило сильнее.

«Ты убьешь себя, хватит заниматься ерундой».

Игнорируя голос Риндзина, переполненный пренебрежением, открыла двойной портал, однако вторая мембрана за пределами камеры так и не появилась. Вспыхнули едва уловимые искры, на этом дело и закончилось. Твою мать, насколько же сильные печати Орочимару здесь поставил?

Но какими бы сильными они ни были, нужно выбираться. Что бы там с мужчиной не происходило, ему грозила опасность. В последний наш разговор он выглядел болезненным, и могу поспорить, что план захватить тело Саске прямо сейчас терпел фиаско. Идиот! Как он собирался одолеть парня, не убив, в своем состоянии, да еще и один?!

— Господи боже, что же вы, мужчины, такие горделивые бараны?

«Тебе просто не понять».

— Чего, извини?

«Хм, — усмешка Риндзина подпалила меня ничуть не хуже горячего пламени, — вы, женщины, мыслите узко, довольствуйтесь малым. А с малым о тебя всегда будут вытирать ноги».

— Ага, только угадай, кто здесь чья ручная собачка на цепи? — не скрывая злости, я поднялась на ноги и постаралась вложить в голос максимум угрозы: — Женщины никогда не довольствуются малым, мы знаем свой лимит. А вы всегда пытаетесь проглотить кость, не разжевав. И подыхаете, потому что она застревает у вас поперек горла. Те, кто не подох — счастливая случайность.

«Хех. Зато сытая».

Выслушивать насмешки демона я не собиралась, напитываясь чакрой и природной энергией, от которой начинало покалывать кожу. Да, в основном мужчины, сражаясь за главенство, пытались проглотить самый большой кусок, рискуя задохнуться. А женщины предпочитают не рисковать, понимая свой лимит. Но когда опасность дышала в затылок, пол не играл значения. Все пытались затолкать себе кость в горло, потому что бездействие в любом случае повлечет смерть.

Кожа покрылась серой бледностью, кости затрещали в основании черепа, в глаза будто песок бросили. Но боль быстро исчезла, уступив место струящейся по венам силе. Шепот в голове уже напоминал оглушающий белый шум — чакры Орочимару и Риндзина, как и частицы их сознания, не могли ужиться вместе, каждая пыталась вытеснить другую. А страдала я. Схватившись за голову, попыталась силой воли приглушить голоса. Не получилось. Только обнаружила, что под действием сендзюцу голова обзавелась двумя отростками, похожими на рога. Потрясающие мутации.

Энергия завертелась вихрями, давление на опечатанные стены усилила стихией ветра. Поток бушевал, я едва стояла на ногах, усиливая отдачу. Сломав одну из цепей, удерживающую Риндзина, я теперь могла пользоваться куда большим количеством энергии, но это также ослабило контроль над демоном. Поэтому шумы в голове усилились. Только этого мало, недостаточно. Пришлось пробудить стихию молнии, от вспышек которой начинала нарушаться целостность сдерживающего барьера.

Но этого мало. А энергия, которая все ближе подбиралась к очередной границе, начинала отдавать в теле знакомой болью. Новый порог. В действительности ли мне это нужно? Глотать кость в надежде, что она не застрянет поперек горла?

«Тогда о тебя продолжат все вытирать ноги, — эхом послышался отголосок мыслей Риндзина. — Вначале своего пути ты не позволила людям вытирать о себя ноги. Так чем эта ситуация отличается?»

Может, и ничем, а, может, и всем. Ведь я не просто хотела освободиться, чтобы