Шрифт:
Закладка:
Его душа словно умерла или уснула крепким сном, не оставив своему хозяину никаких эмоций и чувств. Зато у Федора появилась глубокая и, возможно, не совсем здоровая связь с «Оком».
После гибели Моник и Этьена в автокатастрофе Федор пришел домой и, достав глаз, долго его изучал, пытался проникнуть в его тайну и при этом не испытывал ни страха, ни отвращения, наоборот — глубокую недостойную благодарность. Иногда «Око» снилось ему, но это были не страшные сны, скорее это было знакомство, они словно изучали друг друга. Федор будто принял на себя миссию хранителя и служителя «Ока», а оно словно накрыло его своим крылом, обещая защиту и покровительство. Все это произошло на уровне чувств и не имело под собой никаких фактов и материальных проявлений, но Федор был абсолютно уверен в действительности их договора.
Он никому о нем не рассказывал и не чувствовал такой потребности. Ему было хорошо с «Оком» и спокойно. За прошедшие три года произошло несколько мелких случаев, которые могли бы косвенно подтвердить влияние «Ока» на жизнь Федора, но он воспринял их скорее как естественное явление, нежели как что-то мистическое. Все так и должно было быть.
Деньги, которые Федор выручил от продажи анха и золотых монет, постепенно таяли. Цены во Франции росли непомерно, и несмотря на экономию и скромный образ жизни, который вел Федор последние годы, средств его должно было хватить до окончания университета, может, еще на несколько месяцев, а затем вопрос поиска работы встанет ребром. Эти мысли все больше волновали его. Экономическая ситуация во Франции оставляла желать лучшего, даже люди с опытом работы порой подолгу не могли устроиться на службу, что же говорить о нем? Правда, месье Бенедит обещал ему поспособствовать с устройством на кафедру или преподавателем в частный пансион, и все же Федор не переставал с тревогой думать о будущем.
Но в этот весенний вечер что-то переменилось в нем, проснулась какая-то часть его души, дремавшая эти годы, — что-то легкое, свежее, даже радостное заставило его выйти из дома. Он шагал по бульвару, с интересом разглядывая встречных прохожих, любуясь переливами весеннего неба над головой, рассматривая с любопытством витрины магазинов, вдыхая запах кофе и круассанов, витающий возле многочисленных кафе. Он гулял весь вечер, просто бездумно бродил по улицам, радуясь жизни. Ему вдруг захотелось достать свой старый велосипед и прокатиться вдоль Сены, послушать музыку, может, даже потанцевать. Федор улыбнулся этим неожиданным желаниям и зашел в русский ресторан, подвернувшийся по дороге.
Как же тут было хорошо! Русская речь, русские лица, русская еда, русская музыка. Ресторанчик был не самый дорогой, публика здесь собиралась пестрая, от бывших унтер-офицеров с женами до старушек-губернаторш, великосветских особ и профессоров права, ныне занимающихся торговлей или работающих таксистами, также здесь были репортеры русских газет и музыканты. Кто-то наигрывал на пианино, кто-то пел, зал подпевал. Федор просидел в ресторане до закрытия и вернулся домой в состоянии светлой грусти, впервые ощутив подобие ностальгии.
Наутро он отправился в университет на открытую лекцию, посвященную развитию современного искусства, и вот там произошло событие, резко изменившее всю его жизни, порушившее давно вынашиваемые разумные планы.
Он сидел на лекции, к слову сказать, довольно скучной и банальной. Разрекламированный лектор оказался человеком занудным, лишенным какой-либо харизмы, косноязычным и предвзятым. Слушать его было невыносимо скучно, и Федор уже подумывал, как бы улизнуть, не привлекая излишнего внимания, когда заметил справа от себя девушку.
Милое лицо с правильными чертами, коротко стриженные по последней моде светло-русые волосы, чуть курносый носик, в общем, ничего выдающегося во внешности барышни не было, но Федор буквально не мог от нее глаз оторвать.
Он оставил свои планы покинуть лекцию и теперь внимательно следил за незнакомкой. Девушка тоже определенно скучала, ерзала на месте, и в какой-то момент, когда она повернула голову в его сторону, их глаза встретились.
Федору показалось, что его наотмашь ударили кулаком и что у него даже искры из глаз посыпались, таков был эффект от этого взгляда. Глаза девушки были огромными, серо-зелеными и такими сияющими, словно на Федора два прожектора направили. Он был ослеплен, оглушен, сражен наповал. Все, что Федор читал когда-либо о любви с первого взгляда и считал исключительно литературным вымыслом, приукрашенным, многократно преувеличенным, обрушилось на него с такой внезапной силой, что он едва не упал со скамьи. Девушка больше на него не смотрела, и слава богу, это дало возможность Федору собраться с мыслями. По окончании лекции он последовал за незнакомкой до самого дома.
Потом еще долго ходил вдоль улицы, глядя на окна в надежде, что незнакомка подойдет к окну и он узнает, в какой квартире она проживает. Увы. Изучение карточек с фамилиями жильцов тоже не дало никакого результата. Соваться к консьержу Федор не рискнул. Оставалось уповать на еще одну случайную встречу.
Остаток дня прошел как в тумане, перед глазами Федора все время стоял милый образ. Придя домой, он уселся в кресло, достал «Око» и мечтательно уставился в окно, поглаживая золотую полированную поверхность, наслаждаясь знакомой тяжестью и необъяснимой мягкостью металла. Эта привычка выработалась у Федора довольно давно. В минуты размышлений, волнений или затруднений он брал «Око» в руки и принимался его гладить, как Аладдин волшебную лампу. И ведь что удивительно, все его затруднения разрешались словно сами по себе.
Федор больше не боялся «Ока», теперь он с ним дружил, делился сокровенным и испытывал удивительное успокоение, держа его в руках. Теперь он с ним ни за что бы не расстался.
На следующий день Федор с самого утра отправился к заветному дому, он около двух часов прогуливался вдоль улицы, поглядывая на подъезд незнакомки, но та так и не появилась. Устав от прогулки, он отправился обедать в давешний русский ресторан, и, уже уходя оттуда, столкнулся в дверях с той самой девушкой.
Увы, она была не одна. Ее сопровождал скромно одетый пожилой господин с седыми висками, очевидно, отец.
Феденька вернулся в зал, заказал себе чаю с расстегаем и принялся наблюдать за парой, любуясь незнакомкой. По мнению Федора, девушку отличали невероятная грация, мягкость, и в то же время ей были свойственны и
