могли бы сделать больше…

– Значит, вы утверждаете, что в усадьбе, кроме вас, действует еще один враг Вершинина? – спросил Гуров.

– Ну да, кто-то еще думает так же, как я, но действует более изобретательно, более решительно, – отвечал художник. – Мне бы такое и в голову не пришло, я бы не сумел…

– Значит, это не вы устроили пожар в московском доме, не вы стреляли через окно в Ирину Вершинину? – продолжал допытываться Гуров.

– Я же вам уже сказал: нет, это не я, – отвечал художник.

– А здесь, уже в усадьбе, разве не вы проделали отверстие в тормозном бачке «Мерседеса», столкнули камень с горы на тропу, в результате чего мы с Вершининым едва не погибли, не вы подложили диктофон мне под кровать?

– Какой еще диктофон? – удивился художник. – Об этом эпизоде я вообще не слышал. А зачем подкладывали диктофон?

Лев Гуров ничего не ответил на этот вопрос. Некоторое время он пристально смотрел на своего тезку, стараясь понять, в какую игру тот играет. Он вспомнил, что, когда они пошли на прогулку в горы, Султанов остался в доме – сказал, что у него нет настроения ходить. Ведь он вполне мог опередить группу, забежать вперед и столкнуть на них камень. Между тем он, Гуров, не проверял, что делал художник после их ухода. Но, с другой стороны, сыщик видел, какой он несобранный, неорганизованный человек, этот Лев Султанов. Он действует импульсивно, под влиянием настроения. Это совсем не похоже на поведение человека, подложившего ему диктофон и испортившего выключатель. И потом, для этого требовалось хорошее знание техники, определенные навыки. Разве они были у художника Султанова?

– Значит, вы признаетесь только в двух эпизодах? – сказал Гуров. – В нападении на картинную галерею в московском доме Вершинина и в сегодняшнем нападении на картины?

– Да, эти события я не отрицаю, – кивнул Султанов.

– А остальные попытки навредить Вершинину и его домашним, говорите, совершал кто-то другой?

– Да, к пожару, сталкиванию камня и всяким дыркам в бачках я не имею отношения. Как я мог просверлить дырку в бачке, если я даже не знаю, где этот бачок, как он выглядит? Я вообще не разбираюсь в устройстве автомобиля, у меня и прав на вождение нет. Когда на вас столкнули камень на прогулке, я сидел в своей комнате, писал. Меня все видели, кто в доме оставался, любого спросите. А еще этот… диктофон! Я даже не знал, что такой эпизод случился.

– А кто это делал, не знаете?

– Я хотел бы знать, но не знаю. Я протянул бы этому человеку руку, предложил бы свою помощь. Но я не знаю его имени.

– Но ведь вы наверняка пытались угадать, кто это делает. Кто этот человек, по-вашему?

Лев Султанов пожал плечами.

– Нет, не знаю. Одно время я думал на Леонидова, управляющего. Он хитрый лис, и у него больше возможностей, чем у других, устроить любую каверзу. В тот момент, когда мы приехали сюда, в горы, я был просто уверен, что это Леонидов. Я даже собирался заговорить с ним на эту тему, предложить свою помощь. Но тут вдруг управляющий попал в аварию, сам разбился, и сын его пострадал. Но я все еще думал, что это мог быть хитрый ход, чтобы отвести от себя подозрения. Но пока Леонидов лежал в больнице, кто-то затоптал эту дурацкую клумбу, над которой так тряслась Ириша Вершинина. Это событие окончательно сняло для меня всякие подозрения с Леонидова. Так что теперь я не знаю, на кого и думать. Может быть, это мой соперник, хитрый «потомок Афанасия Никитина»? Он мог бы все это сделать, он физически очень сильный, крепкий. Но зачем? Он здесь и так весь в шоколаде. Или это придурочный тренер Женя Самойлов? Вот он, пожалуй, самый подходящий кандидат в злодеи. Или тот охранник, который караулил меня на третьем этаже, Марат Ордынцев? Наконец, я даже думал на младшего Вершинина, на сыночка. У него, по крайней мере, есть причина ненавидеть папашу…

– Ладно, Султанов, достаточно, – устало сказал Гуров. – Ваши злобные домыслы оставьте при себе. Расследованию они не помогут. Думать о других людях все самое мерзкое – много ума не надо. Сейчас вас отведут в изолятор при отделе, посидите, подождите, а мы с капитаном решим, что с вами делать.

Капитан Бескровный вызвал дежурного, и тот отвел задержанного в изолятор. Когда они остались вдвоем. Гуров произнес:

– Ну, и что ты об этом думаешь, капитан?

– Врет он все! – убежденно произнес Бескровный. – Невинного из себя изображает. Надо на него посильнее надавить, и он расколется, все расскажет. Надо завтра же везти его в суд, добиваться помещения этого художника от слова «худо» в СИЗО. И вести против него следствие. Он все это делал, он, и никто другой. А то, видите ли, сын Вершинина у него виноват!

– И ты думаешь, что судья выдаст постановление на помещение его в СИЗО? – спросил Гуров.

– Конечно, выдаст, – отвечал капитан. – И сомневаться нечего.

– А потом в ходе процесса нам удастся доказать его вину по всем эпизодам?

– Ну, может, по какому-то и не удастся, но разве это так важно? Важно, что этот гад получит реальный срок, получит по заслугам.

– Но как же мы докажем, что он скатил камень на тропу, если действительно несколько человек покажут, что в это время видели его в поместье? И как мы докажем, что он подстроил аварию автомобиля, если он не знает его устройства?

Капитан пожал плечами.

– Все можно доказать, если захотеть, – заявил он. – Главное, что у нас есть обвиняемый, схваченный на месте совершения преступления. Неужели мы упустим такую возможность?

– А что будет делать в это время настоящий виновник всех этих происшествий? Ты надеешься, что он скажет нам спасибо?

Антон Бескровный несколько смутился.

– Настоящий виновник? – сказал он, пожав плечами. – Может, и нет никакого настоящего виновника. Потому что часть эпизодов устроил этот мазила, а часть произошла просто случайно. То есть этот Султанов разбил стекло в оранжерее, чтобы орхидеи замерзли, и он же стрелял в окно, целился в Ирину Вершинину. А пожар в их доме вспыхнул сам собой, из-за неправильного обращения с газовым оборудованием. Просто Вершинины включили этот эпизод в ряд других неприятностей – люди часто так делают. Если бы на их дом в это время упал метеорит, они бы тоже заявили, что его сбросил с самолета неизвестный злодей.

– А здесь кто все устроил?

– И здесь то же самое, – настаивал капитан. – Дырку в бачке автомобиля проделал Султанов, который врет, что незнаком с