Ася схватила Альку за руку и попыталась вытереть лицо.

– Где так замаралась, – бубнила Ася и мечтала, чтобы человек ушел как можно дальше и желательно навсегда. К счастью, на берегу появилась Алмазия.

– Марат, там мужики на ферму собрались, тебя ждут.

Человек выбросил зубочистку на землю и, развернувшись, стал подниматься по склону к дому. Алмазия подняла зубочистку, спрятала в карман.

– Не дай Аллах, корова зажует. Искупаться хочешь?

– Я без купальника.

– Не бойся, озеро проточное.

Ася не боялась. Она видела, что на другом краю стоит бетонная балка, через нее с тихим плеском переливалась вода и уносила с собой мелкий мусор, сухую траву, нити ила, поднятые течением ручья со дна.

– Что-то случилось?

Ася заметила, как тень упала на лицо Алмазии. Хотя в небе ни тучки, а тень упала, так мгновенно изменилось ее лицо.

– Хайдар у меня болеет. Рак, – сказала холодно и прямо. Как умеют делать только крепкие женщины. Ни слез, ни демонстративных заламываний рук, заглатывания соплей.

– Я могу помочь? – Ася спросила просто так – на автомате. Понятно, что ничем помочь не может. Она не врач и не волшебник. Она даже не может сказать добрые слова, потому что этим людям они не нужны. Ни она, ни Хайдар не скажут о своей болезни просто для того, чтобы получить сострадание, наоборот, будут молчать до конца, чтобы не тревожить людей своими заботами и проблемами. – Я, конечно, не знаю, чем могу помочь, но…

– Можешь, – перебила Алмазия. – Понимаешь, я у саудовского короля купила скакуна.

– Чего? – от удивления Ася открыла рот.

Алмазия улыбнулась, она ждала именно такой реакции. Эта реакция в тысячу раз лучше, чем нытье о соболезновании и другие эмоции жалости и сострадания.

– Коню двадцать лет, надеюсь, успеет покрыть пару кобылок.

– Ну ты даешь! – теперь дошла очередь до рук – Ася всплеснула ими, потом еще раз.

– Мам, – позвал Ромка, – мама, рыба!

Алмазия обернулась к детям.

– Ромка, Алька, хотите, покажу еще чего?

– Хотим, хотим, хотим!

– Пойдемте со мной, – позвала Алмазия и повела всех к сараям у подножия рощи.

Дети бежали без остановки, а Алмазия с Асей поднимались следом. Ася ждала продолжения разговора.

– Трешку продала, ну и так, другие накопления, кредит взяла, друзья помогли… – перечисляла Алмазия. Она остановилась, глубоко вздохнула. – Хайдар не знает. Мы с Гулей сподобились.

– Как вы вообще додумались? – все еще удивляется Ася такому поступку. У нее не укладывался в голове набор сказочных слов: король, Саудовская Аравия. Там рядом Багдад, а там Аладдин, джинн из кувшина. – Не могу поверить.

– Так ведь мечта у человека. Всю жизнь горбатился. Что мы, не можем мужу и отцу впервые в жизни сделать подарок?

– Ну я не знаю, – пожимает Ася плечами, – это, наверное, жутко дорого?

– Очень дорого. Но, поверь, я бы заплатила любые деньги, чтобы спасти Хайдара. В Израиль съездили, операцию сделали. Честно говоря, я надеюсь на чудо, вот привезу коня – и Хайдар оживет. Сначала, конечно, расстроится, что так потратились втайне от него, а потом начнет жить ради коня. Я просто уверена, – сказала Алмазия и заплакала.

Заплакала потому, что сама не верила в последние слова.

Плачет… Ася никогда не видела, как она плакала. Даже тогда, когда рассказывала про малолетнюю умершую дочь. Тогда она тоже сильно переживала, вспоминала тихо и медленно. Говорила, что девочку невозможно было спасти, Хайдар носил ее на руках и очень жалел. От воспоминаний засвербело в носу.

Алмазия откинула щеколду, в сарае что-то залязгало. Хлопнула дверь, сразу выбежали несколько кур. Петух вышел степенно, перешагивая лапами. Около Алмазии остановился и посмотрел с укором.

– Извини, – улыбнулась Алмазия. – Сегодня поздно.

Странно, но, кажется, он ее понял, прокукарекал в ответ и тронулся дальше, к кормушке.

– Мама! – вскричала Алька, заметив появившуюся из сарая странную пеструю курицу. – Смотри, какая красивая!

Вдруг по всему сараю забрякали цепи, почти одновременно загалдели куры, и этот галдеж хорошо был слышен по всему лесному кордону. Кто-то подошел к двери. Ася слышала шаги. Вот сейчас… кто-то выйдет. Она одновременно и боялась, и с интересом ожидала. Это была большая гривастая кобыла. Ласково фыркая и словно обдумывая каждый шаг, осторожно ступала на твердь земли и ушами ловила ощущения удивительного и невероятного мира, в котором солнце восходило строго на востоке и неуклонно шло на запад. В мире много чего меняется, только не путь солнца.

Лошадь вдохнула запах протянутой ладони Алмазии, отгоняя москита, чуть дрогнула боком. С костистого крестца на брюшину ползла большая зеленая муха. Кобыла смахнула ее хвостом, тихо заржала.

– Хорошая, хорошая, – приговаривала Алмазия, нежно хлопала по морде и шее. – Ты моя старушка.

В глубоко запавших, полуприкрытых складками век глазах лошади стояли тоска и усталость.

– Ребята, – позвала Алмазия детей. – Давайте на лошадь.

Она подвела кобылу к палисаднику из поперечных жердей и показала, как взобраться на лошадь.

Ромка, ничуть не обеспокоенный верхотурой, уселся у самой холки, Алька поместилась сзади.

Лошадь фыркнула мягкими губами и, понимая, в чем дело, тронулась с места. Страсть к бегу у нее давно пропала, только иногда глубокой ночью ей снилось, будто, увлекая за собой жеребцов, носилась среди них черной кометой. Носилась по склонам вверх и вниз, по оврагам, вдоль песчаного берега, по крутым тропам. Ветер свистел в ушах и гриве, звенели копыта. Ее, молодую, гоняла без устали какая-то неистощимая сила.

Сейчас она привыкла, что почти не чувствовала сил для скачки и почти не чувствовала никакого волнения от близости большого количества людей. Легко и радостно носила на себе всадников. Она научилась ходить под людьми так тихо и ровно, что родители не переживали за своих детей.

Алмазия потянула кобылу за гриву, и они медленно побрели по кругу, вдоль палисадника, дома, парника, озера, сарая. Старая лошадь и грустная женщина. Не спуская взгляда с детей, позади тащилась Ася, а впереди через поле созревающей пшеницы тянулась землянистая, темно-коричневая дорога. Вечер бесшумно растекался по кордону, заволакивая лес, пригорок, смывая горизонт.

Зная, что у Аси в Казахстане много родственников, Алмазия попросила сопроводить фуру до Кустаная. По привычке говорила старое название города, хотя его уже переименовали в Костонай.

– …А там перегрузят. Сначала лошадь самолетом из Саудовской Аравии доставят до Алматы, потом прицепом пойдет до Кустаная, а там уже перегрузят вам. Главное – перевезти через границу.

– А почему так сложно? – решилась в какой-то момент уточнить Ася, хотя прекрасно понимала, что Алмазия наверняка отработала все варианты трансфера и остановилась на самом удобном и выгодном.