Машина ехала прямо, а роща стала уходить направо, обнажая горизонт с проплешинами поваленных деревьев, вырванных с корнем кустов.

Около полудня свернули с дороги к кафе, остановились рядом с фурой. Гуля торговалась с продавщицей меда.

Голос продавщицы был сладок, как ее товар, и напоминал ласковое журчание ручья.

– Ох, дорогая, – прохладным бархатом прикасалась она к Гуле, – в этом году горчичного меда малый урожай. Шиповниковый уже продала, ромашкового всего баночка осталась. Вот, можешь попробовать репейного.

Гуля медленно шла вдоль прилавка, смотрела мед на просвет.

– Чего его разглядывать. Ты пробуй, пробуй, настоящий башкирский мед! – Продавщица предлагала Гуле палочки и внимательно следила за ее реакцией. – Вот мед из малины, а это из самого экологического чистого места Башкирии. Горный воздух, близкое солнце.

Заметив Асю с Русланом, продавщица встрепенулась.

– О, мои постоянные покупатели. Как вам медок? – и, обращаясь к Гуле, добавила. – Каждую неделю у меня берут.

– Мы с ней, – улыбнулась Ася хитрости продавщицы и показала на Гулю.

– Ах, обозналась, – сразу нашлась продавщица. – Уж больно вы похожи на них. Ну что, брать будете?

Из фуры вышел Сергей, потянулся так, что затрещали все косточки.

– Хороший мед, бери. Я постоянно здесь беру. Бери любую банку, мед все один, названия только разные.

– Да… – встрепенулась продавщица, защищая свой товар.

– Мне дайте ромашкового, – перебила ее Ася и потянулась в сумку за деньгами.

Быстро пообедали, суп оказался настолько густым, что его сложно было назвать первым блюдом. Котлета с лапшой пригорели. Не совсем удачное место для обеда. Но, так как дорога была незнакомая, приходилось ориентироваться на фуры, которые, как правило, останавливались у самых лучших кафешек. Значит, в радиусе пятидесяти-ста километров кормили еще хуже.

За кафе был оборудован ручейный домик. Железная остроконечная крыша, скамейки вдоль затейливо сваренных из железного прута, узорчатых стен. Ровно посередине из-под земли тонкой струйкой бил фонтан, образуя невысокий прозрачный зонтик. Вода холодила ладоши, переливалась на солнце серебристым блеском и убегала под порогом домика куда-то влево, под кусты осоки, пышной зелени. Канистры и бутылки наполняли из ямки, подкопанной чуть правее от струи.

Сергей наполнил канистру, поднялся, расправил плечи, вновь по всему телу хрустнули косточки.

– К вечеру будем на месте. Если вперед рванете, у границы меня обождите. Вместе сподручнее будет проходить таможню.

– Ярар, – кивнул Руслан.

– А там далеко до вашей родни?

– Комсомольск, потом Пешковка, километров шестьдесят будет, – вспоминал маршрут Руслан.

– Отлично. Значит, ночевать будем в постели, – улыбнулся Сергей и потащил канистру к машине. Гуля с двумя литровыми банками меда побежала следом.

Вечер был мирный, солнечный. На полях постоянно менялись цвета: от ярко-желтого – созревшей пшеницы и подсолнуха до темно-коричневого цвета перепаханной земли. Дорога резала цвета на дольки и неторопливо тянулась к горизонту. Дома сменялись просторами, высоковольтные вышки – маковками церквей, слоистые горы – густыми рощами. То и дело дорога скатывалась вниз к реке и снова карабкалась на гору вдоль нее грустно играли колокола или тонко пели птицы. Солнце устало покатило на отдых, еще было совсем светло, но уже дивно рисовались на темно-синей эмали заката рассеянные алые пласты.

Видно было, что Руслан изрядно притомился, он смотрел вперед немигающим взглядом и ни о чем не думал. Ася болтала о чем-то постороннем – о школьной форме, которую можно завезти на рынок к первому сентября, об Альке и ее подружке, которых обещала сводить в кукольный театр.

Ася была довольна тем, что просто едет с Русланом, сидит рядом с ним, открывает бутылку воды, держит кофе, достает пирожки. Довольна простым молчанием рядом с ним. Он пьет воду из горла бутылки, не отрывая взгляда от дороги, возвращает Асе, она принимает, закручивает крышку. Он сидит рядом с ней, слушает ее медленный голос, помнит губы, которые целовал три часа назад. Губы были ласковы, тихи и отзывчивы.

– Давай наверху остановимся, – уменьшил звук радиолы Руслан. – Устал подниматься.

Асин счастливый восторг моментально сменяется испугом.

– Мы же спускаемся!

– Ты что-то путаешь, – возразил Руслан. Но возразил как-то неуверенно.

– Давай остановимся сейчас. – Ася открыла карту. – До границы километров сто осталось. Да и Сергей с Гулей потерялись, непонятно, то ли впереди, то ли сзади.

Сначала Руслан с Асей ехали позади, потом обогнали, чтобы завернуть в рощу. А после рощи потерялись во времени и пространстве.

Руслан вздохнул.

– Давай ближе к границе.

Фура Алмазии стояла примерно в пяти километрах от границы на площадке отдыха. Здесь было полно машин с номерами разных регионов. Водители в домашних шлепанцах, майках и шортах стояли вокруг стола, подсвеченного светом фар ближайших машин, и делились затхлой курицей, остатками остывшего чая. Кто-то радостно рвал лаваш на большие куски, макал в подсолнечное масло с солью, кто-то махал руками, рассказывая, как застрял в полесье.

Руслан прошел к фуре, открыл дверь. Сергей спал, растянувшись вдоль всех сидений. Гули не было видно. Она появилась из спальника на голос Руслана и взвизгнула от восторга.

– Я думала, вы потерялись! Вы где были?

Руслан закашлялся, чтобы скрыть свое смущение.

Сергей обернулся к Гуле.

– Я же тебе сказал, в рощу завернули.

– Чего там делали? – всплеснула руками Гуля.

– Грибы собирали, – хохотнул Сергей.

– Я, честно, испугалась, – призналась Гуля.

Руслан ее понимал, потому что часть денег была запрятана у него в машине.

– Мужики говорят, что на таможне пробка, наши лютуют, всех шмонают.

– Что-то случилось? – скис Руслан.

– Да там, кажется, перестрелка с мясниками была.

– Какая перестрелка? – напряглась Ася. Спросила чисто автоматически. – Кто такие мясники?

Сергей кивнул на общий стол.

– Вот эти предприниматели, мясо поставляют в Россию. Прямо через поля машины гонят. А казахской таможне и погранцам вдруг вздумалось их взять. Несколько машин арестовали, вот мясники и взбунтовались, перекрыли границу. Пробку организовали. Мясо гниет, воняет. Чувствуете?

– Я думала, это от помойки.

– Не, – хохотнул Сергей. – Говорят, у самой границы совсем не продохнуть. Погранцы в масках и противогазах работают.

– Что будем делать? – растерялась Ася.

– Что, что! – буркнул Руслан. – Прорываться будем. Не будем же ждать, когда и наша лошадь сдохнет.

В десять часов вечера, в кромешной темноте, медленно подобрались к одноэтажному сооружению с лампочкой над высоким крыльцом. По всей округе светились только два огня: холодный белый над шлагбаумом и еще в окне будки, на той стороне перехода. Вокруг домика разлилось море красных габаритных огней, и непонятно было, по какому принципу оно существовало и жило. Весь машинный поток был неподвижен, кроме медленно движущейся струйки, в которую Сергею и Руслану посчастливилось влиться. Не сразу, конечно, сначала простояли часа два в плотной пробке, пока