– Это я.

Солдат. Я начала отбиваться еще яростнее, когда он медленными шагами потащил меня назад. Все дальше в туман и темноту.

Он заберет меня с собой. Накажет меня за глупость – за то, что рассказала ему, что мы задумали. Или лишит меня чего-либо? Больно ли лишаться пальца? Руки?

Проклятье! Я попала в ловушку. Я должна была предугадать это! Темнота и тишина скрывали так много. Так много плохого.

– Ты одна? – Я молчала.

– Это очень опасно. Если нас обоих увидят, я отрежу тебе язык. Так что спрошу еще раз. Ты одна?

Мелодия в его голосе едва ли позволяла догадаться, что он на самом деле задумал. Я дрожала, борясь со слезами, пока его пальцы все крепче смыкались на моих губах.

Это будет больно. Все, что пришлось испытать моему телу, причиняло боль. Каждая больная ступня, каждая содранная кожа, которая при нашем бегстве цеплялась за солому и дерево. Я все же кивнула. Я не знала, зачем это сделала. Возможно, это просто был чистый инстинкт, чтобы защитить свою жизнь.

Его дыхание щекотало мою шею.

– Хорошо, слушай меня. Сегодня ночью король Люциус сообщил, что он выбрал себе жену. У которой большой народ. – Он остановился и едва заметно ослабил хватку у моего рта, так что я жадно хватала воздух. Жар разливался по моему лбу, следом расползаясь по лицу. Это были сотни маленьких иголок, вонзающихся в мою кожу. Нет, это не могло быть правдой.

Я знала, что он скажет. Мое сердце чуть не разбилось, когда я внезапно подумал об Элиа.

Нет!

– Это ваша принцесса.

Когда он произнес эти слова, они ударили по мне еще сильнее, прожигая мой разум.

София должна выйти замуж за короля.

Она совершенно не знала этого мужчину, она никогда не хотела ничего подобного! Когда мы были маленькими, часто обсуждали свадьбу. Именно потому, что такие праздники у нас, стэндлеров, имели большое значение. Свадьба являлась рождением новой семьи, означала передачу традиций новому поколению. Свобода и сплоченность – высшие ценности семей основателей, которыми дорожил наш народ.

Когда ее отец умер, Софии стало ясно одно. Она была последней наследницей семьи Рей. Она должна была стать преемницей традиций, как только ей исполнится восемнадцать. И теперь эта важная часть семьи должна просто так разбиться? Нет, король Купфоа не мог этого сделать.

София все потеряет. Свое имя, свой народ и прежде всего свою свободу.

– Почему? – прошептала я в его руку и ловко повернулась в его хватке. Предательские слезы покатились по моей щеке, когда я смогла различить его очертания в тумане и лунном свете.

Я находилась в его руках. Они держали меня, пока я искала его светлые глаза.

Но вместо этого я почувствовала его горячее дыхание. Оно бесконтрольно ударило меня по щеке и застряло у меня в носу. Сладкое.

– Я не знаю, – сказал он и выглядел при этом таким честным, что я покачала головой.

– Зачем ты рассказал мне? – По какой причине он поделился такой информацией со стэндлеркой?

Ответа не последовало.

Его хватка вокруг моей талии ослабла, давление его рук было таким же нежным, как пояс, который я повязала вокруг бедер. Его слова ударили по моим мокрым щекам:

– Передай своим людям. И выбросьте из головы, что вы вернете свою принцессу.

– Нет…

– Передай это, стэндлерка. Иначе произойдут ужасные вещи.

– Зачем ты рассказал мне? – снова спросила я. Я слышала, как он втянул воздух. Прошла бесконечно долгая секунда, и я уже было подумала, что он не ответит мне, как он прошептал:

– Потому что… я знаю, что такое война… И я хочу уберечь от нее невинных людей. Король Люциус не такой, каким его здесь все считают. Он…

Он остановился, подбирая слова. Они, казалось, сопротивлялись ему, и я окаменела под страхом, медленно расползающимся по моему позвоночнику.

Когда он продолжил, по всему моему телу пошли мурашки, окружившие его, как клетка:

– Чудовище.

Чудовище…

– Передай им и спасайтесь! Вы больше никогда не увидите свою принцессу. Убирайтесь и никогда не возвращайтесь обратно! Прочь! Передай им!

Я пошла обратно. Шатаясь и запинаясь, но каким-то образом мне удавалось идти дальше. В какой-то момент я дошла до расщелины, в которой скрылась. Тихий огонь моего народа послал мне спасительный луч света, который освободил меня из густого тумана. Как только я выскочила из расщелины и оказалась в мокрой воде, я увидела его. Его руки сжались в кулаки, желая рассечь воздух.

– Ты слышал, – сказала я, проведя рукой по лицу.

Кровь и слезы окрасили ее. Это были его шаги, которые я слышала у себя за спиной. Он шел за мной. Мне следовало догадаться, что я не смогу так легко убедить его в своем плане.

Элиа не ответил. Но блеск на щеках выдал его.

– Он чудовище, Элиа, – прошептала я так тихо, что не была уверена, расслышал ли он меня. Но это не помешало бы наследнику семьи Леан вернуть свою Софию. Ведь он любил ее. Он всегда это делал, даже если это причиняло мне боль.

– Я вытащу ее оттуда, – порычал он, резко схватил меня за руку и вытащил из холодной воды. Я, задыхаясь, поднималась по склону. Головокружение охватило меня до того, как я почувствовала твердую почву под ногами. Словно опустился занавес. Тот самый, за который уходили наши артисты после своих выступлений, встреченных с восторгом. У меня не было ни акробатического таланта, ни танцевальных ног, ни певческого голоса. Мое место всегда было в шатрах, на ярмарке. Я быстро моргала, стараясь держать глаза открытыми.

Но валилась с ног, словно веревка, которая все это время держала меня, рвалась. Сегодня, в порядке исключения, занавес опустился за мной. Руки Элиа подхватили меня и мягко уложили на кровать, прежде чем темнота окончательно овладела мной.

– Даже если это последнее, что я сделаю.