ничего не требуется.

— Ладно, сохраню твою тайну, — снисходительно изрек дух. — Зови Луку.

— Нет, Митрофан Аникеевич, вы не поняли. Не через меня вы сможете говорить с Лукой Ивановичем. Да и с кем захотите. А когда сами того пожелаете. Я сделаю так, чтобы вы смогли проявляться в любое время.

— Ты меня можешь воплотить? — неверяще прошептал он и замерцал.

Уходить он уже никуда не хотел, просто от крайней степени удивления потерял концентрацию и чуть не испарился.

— Частично, — уточнил я.

Постоянное воплощение требовало очень сильного призрака. Потому что он сам себя подпитывал из эфира. Слабые на такое были попусту не способны. И то, должны были уйти годы для того, чтобы призрак развивал это умение.

Но для подобного нужна была привязка в мире реальном. И с предком я хотел попробовать самый простой вариант — привязать его к предмету, зацепив таким образом за мир живых.

— Я готов! — громогласно заявил дух и в подтверждение библиотеку слегка тряхнуло — переволновался.

Я огляделся в поисках подходящего «вместилища», как его назвала княжна Давыдова. Но в основном тут были книги, неподходящие для задачи.

В дверь тихо поскреблись.

— Ваше сиятельство, у вас там всё в порядке? — раздался голос Прохора.

— Я работаю, — ответил я, продолжая поиски.

— Работайте, работайте! Только дом-то не разнесите, молодой господин, — попросил слуга и добавил: — Ужин через два часа.

Предварительный осмотр помещения ничего не дал, поэтому я отправился в обход. Призрак летел за мной и нетерпеливо выглядывал из-за плеча.

— Ну что? — спрашивал он каждые полминуты.

— Митрофан Аникеевич! — в итоге строго одернул его я. — Не мешайте.

— Так ты скажи, что тебе нужно! — взмолился дух. — Я же тут каждую пылинку наперечёт знаю.

— Материал, который лучше всего эфир проводит. Устойчивый к магическим потокам, вроде камня особого или сплава.

— Сова!!! — так заорал дух, что я вздрогнул.

— Что сова? — я засунул палец в ухо и потряс, там звенело.

— В кабинете Луки, бронза с чем-то хитрым, запамятовал. Статуэтка эта всегда тут была, да дед твой её себе забрал, сказал когда она рядом, то ему не так одиноко. И говорил, что она как раз для артефактов подходящая! Про сплав этот.

Призрак так тараторил, что я едва разобрал слова. И точно, видел в кабинете такую, самому понравилась. Что-то было в этой сове притягательное. Артефакторы часто чувствовали предметы, такова уж была наша суть.

Я сходил за статуэткой, патриарха на месте не было, так что и объяснять не пришлось. Потом скажу, что предок попросил.

Сова подходила идеально — ядро при отливке усилили, чтобы выдержало магические потоки. Впрочем, в доме артефакторов, почти каждая вещь могла стать артефактом. Ещё при заказе об этом заботились, рабочая привычка.

Поставив будущее вместилище духа на стол, я перевел взгляд на предка.

— Извините за вопрос, ваше сиятельство, — я невинно улыбнулся. — Но почему вы в таком виде?

— Повезло, — помрачнел дух. — Приступ застал прямо в саду. Всегда сам любил за ним ухаживать. Переодевался вот, по-простому, и шел на утренней зорьке душу отводить. Две вещи и любил по-настоящему. Библиотеку да сад.

Я вежливо промолчал, не перебивая хорошие воспоминания. Пока дух говорил, лицо его постепенно приобрело мечтательное выражение. Говорить ему или нет, что теперь он сможет сменить одежду в любой момент?

Подавив в себе желание отомстить за его нрав, я всё же произнес:

— Если пожелаете, Митрофан Аникеевич, то вы можете приобрести тот вид, какой вам будет угодно.

Призрак так обрадовался, что исчез на миг.

А я принялся за работу. Любой дар — это возможности. А их можно использовать, как и чистую силу. Способность видеть духов и позволять делать это другим, тоже можно вместить в артефакт. Главное четко знать и понимать, что делаешь.

Поэтому предка я попросил удалиться, отпустив на время. Он меня отвлекал.

Эффективно маг мог действовать в двух случаях — в условиях опасности или сильных эмоций, когда все инстинкты обостряются и включается механизм выживания. И при полном покое, когда можно сосредоточиться на задаче.

Сова призывно смотрела на меня из под неестественно больших бровей, добавленных ей скульптором. Я положил на неё обе руки, чтобы было проще и быстрее.

Металл нагрелся и загудел, принимая первый поток силы.

Работать с этой дуальной парой было несложно, они не противостояли другу другу, как жизнь и смерть, например.

Эфир давал силу призракам и туда они уходили в итоге. Связь такая сильная, что вливать обе стороны магии было в удовольствие. Как купаться в теплом источнике, бурлящем пузырьками.

Я погрузился в этот баланс и просто направлял, мягко и без давления. С согласием духа это было сделать не так тяжело. Нить, идущая в призрачный мир, оплетала статуэтку и привязывала дух предка к нашему миру.

Поток всё усиливался, поглощая меня. Нужно было пропустить через себя колоссальное количество, чтобы получилось. Буквально объединить два мира в одной крошечной точке — статуэтке.

Меня тянуло в ледяную пустоту и манило раствориться в эфире. Магия уговаривала, умоляла, сулила наслаждение, которого не получить в реальном мире.

Соблазн был так велик, что в какой-то момент я чуть не поддался. Так было хорошо. Последнее испытание перед взятием ранга — не уйти из этого мира в другие.

Но этот мир держал меня крепко, тут у меня появился шанс на такую жизнь, о которой я мечтал. И никакие обещания лучшего меня сбить с пути не могли.

Я сам себе обеспечу лучшее.

Очнулся я на полу, лежа на боку. Ковер щекотал мою щеку и я едва сумел отвести взгляд от его дурманящего узора.

Призрак обеспокоенно витал надо мной, не в силах как-то помочь.

Я улыбнулся — получилось.

Предок пришел сам, ведь я его отпустил. Да и выглядел он гораздо лучше — в домашнем халате, почти точь-в-точь как у деда. Борода стала короче, а лицо моложе. Видимо, он принял тот образ, в котором хорошо себя помнил и нравился себе.

Поднявшись, я пошатнулся и оперся на стол. Сова тоже немного преобразилась — металл будто начистили и он блестел в лучах закатного солнца.

— Получилось, да? — с надеждой спросил Митрофан Аникеевич. — Всё получилось, юноша?

— Александр, — настоял я и призрак согласно закивал. — Конечно получилось.

Теперь я точно знал, что смогу воплотить духа