Шрифт:
Закладка:
- Я не хочу умирать, Марлин… - донеслось из-под легкого, но невероятно крепкого пластикового полотнища.
- Вставай! – рыкнула девушка, выхватывая игольник и кружась на месте, вылавливая признаки опасности. Обонятельные рецепторы она отключила – через дикую вонь пропитанного химией дерьма не пробиться иным запахам. Откуда Нортис мог знать о ее модификациях? Она не рассказывала детали своей модернизации. Она с детства была убежденной противницей вживления в тело механических устройств. Таково ее воспитание, убеждение и вера. Но это не касается чужеродных биологических включений.
У нее обостренные зрение и нюх, когда требуется, она может ненадолго стать быстрее и сильнее любого тренированного мужчины. Имеется и еще несколько сюрпризов для любого противника. И это не говоря о ее приобретенных и тщательно сохраняемых тренировками навыков стрельбы, нахождения укрытий, противодействия различным типов агрессорам. Ее выбил из колеи не страх. Ее выбила из колеи личность врага. И вскрывшаяся правда о брате Джорджи. Такое открытие пошатнет любого человека обладающего маломальской порядочностью и жизненными принципами. У Марлин они были. И что хуже всего – она сочувствовала Нортису, понимая всю величину его горя, негодования и неутоленной мести. Нортис вышел на смертный бой не с каким-то там пытающимся искупить давнюю вину смиренным монахом. Нет. Нортис вышел на битву с заклятым врагом избежавшим справедливого наказания. Она понимала, что у нее нет шансов переубедить того, кто ради своей цели буквально вырвал из собственной груди сердце и бросил его как жертву на алтарь победы. Такой не отступит. Она бы и не пыталась, осознай это сразу. Помешало ее сострадание – ведь она помнила тощего бледного паренька с синюшными губами, мечущегося в горячечном бреду на узкой койке. Несчастный обездоленный ребенок сирота с жестоко искалеченным телом и судьбой. Вот кого она вспомнила. Вот кого она попыталась отговорить. Безнадежно. Затея была обречена на провал с самого начала.
На укутанного пластиком монаха телохранитель накрутила несколько петель толстого серого шнура. Нажала кнопку. Шнур быстро сжался, укоротился, брат Джорджи охнул, когда его тело охватили жесткие надежные путы. Набросив рюкзак, Марлин ухватилась за прикрепленную к шнуру металлическую петлю на коротком поводке и побежала к выходу из чертового стального леса заполненного зловонием и мерзкими звуками. Беспомощный монах волочился за ней по заваленному мусором полу. Его рюкзак остался там, а колесный АКДУ с тревожным бибиканьем поехал за хозяином, наводясь по сигналу браскома Джорджи. Марлин понимала, что верный АКДУ указывает их местоположение, но у нее не было времени сорвать брас с чужой безвольной руки. Сначала надо вырваться отсюда – Нортис не зря поджидал их здесь. Он не зря выбрал именно это место.
- Гав! Гав! Ваш песик хочет поиграть! – с искаженным механическом голосом выскочившая из-под сочленения толстых старых труб крыса бросилась за беглецами и вцепилась в край пластикового полотнища. Сочась между сомкнутыми клыками крысы наружу рванулся густой зеленый дым. Упираясь чересчур длинными для обычной крысы лапами в замусоренный пол, огромное существо поволочилось за пластиковым визжащим свертком – Джорджи почувствовал, как что-то злобное и зубастое впилось в пластик всего в паре дюймов от его ноги. И это испугало его до жути.
- Гав! Гав! Ваш песик хочет поиграть! Бросьте ему косточку!
Марлин ускорилась, предпочтя тащить за собой лишний груз, чем остановиться. Она помнила платформу калеки Нортиса, знала ее скорость передвижения. Это не быстроход. А главную опасность представляет Нортис, а не его роботы – то, что крыса уже давно мертва, Марлин поняла сразу. Хватило одного быстрого взгляда. Чертов мальчишка!
- Нортис! Не надо! Я сдам его копам! Обещаю!
- Капитан Хиш снова пришел на помощь – хрипяще донеслось со стороны. Со стороны! Как безногий калека сумел догнать ее и продолжить держаться наравне?! – Капитан Хиш снова спасает преступника…
- Гав! Гав! Ваш песик проголодался! – поддакнула еще одна огромная крыса, упавшая с невысокой трубочной арки единственного в этом месте прохода через лес труб. Крыса клацнула челюстями, и Джорджи взвыл в голос – укрепленный толстый пластик опять выдержал, но клыки крысы захватили и смяли не только полотно, они прихватили и кожу на бедре съежившегося монаха.
Выругавшаяся Марлин оценила случившееся и продолжила бег, вырываясь из ловушки. Хлопнув игольником по поясу, где он закрепился и повис, девушка схватила короткую дубинку, вжала кнопку, и та превратилась в достаточно длинный шест. Короткий прицельный удар пришелся по шее киборга – одному из самых тонких и уязвимых на первый взгляд мест. Монах заорал от пронзившей его дикой боли – крысу от удара сильно рвануло, отбросило, но челюстей она не разжала. Зажатую в ее пасти живую плоть едва не вывернуло, боль была действительно чудовищной.
- Марлин! Оставь его мне! Прошу! Не заставляй меня! Не надо! Я не хочу вредить тебе! Не надо!
Этот крик принадлежал не беспощадном мстителю. А одинокому мальчишке, в чьей душе осталось совсем немного сострадания и справедливости.
- Прости – прошептала на бегу Марлин, нанося еще один жесткий удар по крысиной шее – Прости меня…
С жалобным хрустом шея крысы скособочилась. Ее пасть разжалась, серьезно поврежденный грызун попытался восстановить равновесие и удержаться на пластике. И в этот миг шест испустил электроразряд. Шипящая молния ударила в сплетение показавшихся проводов. Крыса конвульсивно дернулась – почти как живое существо – и замерла неподвижно, начав сползать к краю замолкшего свертка.
- Минус один… какие страшные у тебя игрушки, Нортис – пробормотала Марлин, за время стремительной пробежки сумевшая не сбить дыхание – Почти вышли…
От яркой вспышки взрыва ее отбросило вверх и в сторону. Ударило грудью и животом о вентили торчащие из стены.
- Нет! – услышала она яростный обреченный голос Нортиса перед тем, как все вокруг окрасилось в красный, а затем окончательно затухло.
Голова девушки застыла в ужасном неестественном положении – откинута назад, лицо смотрит вверх. Марлин осталась стоять на полусогнутых ногах. Ее биологически модернизированное сильное спортивное и молодое тело еще жило, руки слепо ощупывали стену и вентили, скользили в крови стекающей по комбинезону. Такова цена биологических имплантатов. В момент смерти ты становишься похож на раздавленную ящерицу, что никак не хочет умирать. Или на насекомое… Вот и
