— Хватит, — вешаю полотенце на крючок и, не выдержав натиск, отхожу на безопасное расстояние.

Если утром я ещё сомневалась, то теперь мне всё совершенно ясно. Асад считает, что я переспала с кем-то за его долг. Какой же пипец. И как теперь выруливать? А если согласиться? Что мне это даст? Побрезгует ко мне прикасаться? Вряд ли.

— Может, и с другими кредиторами так поступим? — продолжает издеваться он. — Не велика печаль — неверная жена. Подстилка.

Пытается вывести меня из себя. Надавить на больное. Но его слова не ранят, даже не проникают под плотную броню. У меня просто нет столько ресурса, чтобы дать жёсткий отпор. Но и промолчать, оставив всё как есть, я тоже не могу.

— Что ты несёшь?

— Договорились уже? — Асад хватает меня за запястье и дёргает на себя. — Ты всегда была шлюхой, ведь так? — шипит в лицо, а глаза полыхают. Знаю, что он имеет в виду, но не ведусь. — Когда следующего ублажать поедешь?

— Что ты сказал, урод? — грозный рык сына словно эхо прокатывает по кухне.

Только не это! Вырываю руку и оборачиваюсь. Егор летит прямо на нас, едва успеваю перехватить его.

— Егор, нет! — упираюсь в грудь ладонями, успокаивая и смиряя крутой нрав. — Не надо. Оно того не стоит.

Сын смотри мне в глаза и тяжело дышит. Вижу, как непросто ему приходится, но нельзя поддаваться эмоциям. Асад только этого и ждёт. Нужно контролировать себя и не позволять играть на слабостях. Но Егор слишком молод и горяч, чтобы всё это понимать.

— Ну давай, ублюдок, — ехидно тянет Асад, нарочно провоцируя. — Покажешь, на что способен или за мамкину юбку спрячешься?

Мгновение, и Егора срывает. Молодой совсем, неуправляемый. Отталкивает меня в сторону и набрасывается на «отца». Всё слишком стремительно, что я не успеваю предотвратить этот взрыв. И не только я. Кулак Егора с характерным звуков впечатывается в скулу Асада.

Тот не успевает увернуться, но быстро возвращает позиции. Он заведомо сильнее и опытнее. От следующего удара уворачивается и зажимает сына в болевой. Егор рычит и морщится, а меня сносит волной ярости.

— Не смей трогать моего сына! — цежу сквозь зубы и кидаюсь на мужа, едва не вцепляясь в лицо когтями.

— Как заговорила, — скалится Асад, но всё же выпускает Егора из плена. — Может, напомнить…

— Егор, выйди! — кричу зло, не хватало ещё, чтобы рассказал ему правду.

Сын психует и сбегает к себе в комнату. Понимаю его, но не могу помочь. Я не справляюсь с накалившейся ситуацией. Конфликт давно назревал и, видимо, всё-таки рванул. Как же невовремя.

— Он живёт в моём доме и будет выполнять то, что я ему говорю, — рычит предупреждающе Асад. — Иначе…

— Да пошёл ты, мразь! — доносится из-за двери.

— Щенок, я тебе…

— Я сказала, хватит! — рявкаю и толкаю мужа, что есть силы. Асад отлетает к стене и приземляется на табурет. — Только попробуй, и я за себя не отвечаю.

— Ты, кажется, кое-что забыла, — ехидно усмехается он.

— Это ты забыл, что тоже не бессмертный, — с вызовом смотрю в глаза. — Осторожнее Асад. За сына я тебя загрызу лично, и ничто, никакие компроматы меня не остановят.

Видимо, что-то в моём взгляде не даёт ему усомниться в словах. Асад примирительно поднимает руки вверх, а я немного выдыхаю. Не уверена, что это конец войне. Но хотя бы передышка, и на том спасибо.

Всю трясёт от переизбытка адреналина. Всем нам нужно успокоиться. Ухожу в комнату к сыну. Тот складывает вещи в рюкзак. Господи, ну зачем так? Нервно кусаю губы и думаю, как поступить. Откладывать дальше некуда.

— Егор, ты что задумал? — перехватываю его решительный взгляд и понимаю, что всё. Это финиш. Больше удерживать его я не смогу. И оберегать тоже.

— Мам, прости, я больше не могу здесь жить, — качает он головой, а у меня сердце кровью обливается.

— Но…

Он обнимает меня и шепчет в ухо.

— Я очень тебя люблю и обязательно заберу. Как только сам устроюсь, вернусь за тобой.

— Мальчик мой, — улыбаюсь сквозь слёзы, смотрю на него и поправляю непослушную чёлку. — Может, и к лучшему, ладно…

— О чём ты? — хмурится Егор.

Мой сын вырос. Пришло время вскрывать карты. Надеюсь, это пойдёт ему на пользу.

— Подай мне книгу с верхней полки, — указываю расположение.

— Эту?

Егор достаёт и небрежно раскрывает, из неё вылетает высохший цветок. Пока он кружится в воздухе и медленно падает на пол, я успеваю в подробностях вспомнить всё, что с ним связано. И первый поцелуй, который Ворон просил оставить ему. И свои обещания. Целая жизнь прошла, а я так ничего и не забыла. Хватит держаться за прошлое, одна боль от него.

— Что это? — Егор осторожно поднимает сухоцвет, рассматривает и протягивает мне.

— Мусор, — небрежно швыряю в сторону, намереваясь выкинуть чуть позже. — Другую подай. «Мастер и Маргарита».

— Держи.

— Дверь закрой.

Послушно исполняет. Открываю книгу и выдыхаю. Всё на месте.

— Слушай меня внимательно, — перехватываю настороженный взгляд сына. — Это твой паспорт и загранник. Пока ты не сможешь им воспользоваться. Асад сделал запрет на выезд. Но как только тебе исполнится восемнадцать, сразу уедешь. Я позже скажу куда. У меня есть однокурсники за границей.

— Зачем?

— Так надо. Дослушай, — пересчитываю купюры. — Здесь деньги. Сколько есть, сразу все не трать. Позже найду ещё. Вот телефоны людей, которым можно доверять. Сейчас позвони Ольге, переночуй у неё. Завтра я как-то всё это разрулю.

— Мам, да ты чего, — Егор виновато улыбается. — Я же уже