Режет.

Режет.

Вонзает тысячи ножей мне в сердце и кромсает его на кусочки.

10

Голова раскалывалась на части. Кристина присела на край кровати, поставив блюдце со свечой на тумбу, и впервые за бесконечные часы снежной ловушки ощутила нехватку кислорода. Снег над головой давил на нее морально. Каждое окно в доме было облеплено им, и осознание того, что дневной свет ни за что не пробьется сквозь его толщу самостоятельно, сковывало мышцы всего тела. Она крепко сжала кулачки, но разжать пальцы удалось с трудом.

Они заперты здесь. Зарыты. Похоронены. Возможно, поисковая операция идет полным ходом, но далеко от этого места. Возможно, что десятки домов завалены снегом, а новость о случившемся разлетелась по всему миру с пометкой «срочно».

– Только не это, – прошептала Кристина, прижимая ладони к груди. Подумав о том, что их с Кристианом имена могут снова оказаться вместе в одном заголовке, ей сделалось ещё дурнее. – Просто дыши, Кристина. Дыши. Медленно и ровно.

Натали сойдет с ума от переживаний. Господи, вот бы это всё оказалось сном! Пожалуйста, пусть этот день окажется всего лишь кошмаром, каких Кристина пережила сотни тысяч. Просто этот намного реальнее, ощутимее и в нем слишком много Кристиана. Пожалуй, больше, чем когда-либо.

Правильно. Тогда она всё сделала правильно. Если в течение этих семи лет её и посещали мысли, призывающие к сожалению, то с этой самой минуты они не пожелают больше напоминать о себе. Как она того и добивалась, для Кристиана она умерла навсегда. И хорошо. Это правильно.

Пламя свечи замерцало, будто вот-вот из него выпрыгнет волшебная фея.

Красивый. Всё такой же привлекательный и смелый. Правильно говорят – чем старше мужчины становятся, тем ярче проявляется их мужественность. Они как будто сбрасывают с себя старую кожу, как змеи, только в их случае она гладкая и ровная, волоски на лице тонкие, а взгляд изучающих глаз молод и сдержан. В своем новом обличие Кристиан невероятно притягателен. Его мужественность олицетворяют вовсе не мышцы мощного тела, ставшее ещё крепче и визуально больше. Она искрит ярким пламенем в нетерпеливом и жестком взгляде, как страсть, вспыхнувшая, точно спичка. Кристина ощущала его холод, видела лед в черных глазах, но всем своим телом чувствовала исходящий жар мужчины. Такому хотелось покориться, с таким хотелось быть слабой и никогда больше не возвращаться к себе сильной и независимой. И она позволяла себе рассуждать об этом по двум причинам. Во-первых, ничего из выше перечисленного ей не грозило – для Кристиана её не существовало. А, во-вторых, кислорода и впрямь не хватало для здоровой мозговой активности.

По дому разнеслось громкое ругательство. Раздался грохот – Кристиан спрыгнул с окна. Звон посуды, ещё грохот, снова ругательство. Кристина взяла блюдце со свечой и неуверенно направилась в гостиную. Быть той, что бегает хвостиком, не сильно и хотелось. Но что-то за эти несколько минут определенно случилось, и она имела право знать, что именно. Вдруг их обнаружили и кто-то сверху разрывал снег? Глянув на Кристиана, стоявшего у раковины на кухне, она неохотно поинтересовалась:

– Что-то случилось?

– Нет! – сердито ответил он тут же.

Раздраженно вздохнув, Кристина поспешила вернуться в спальню, но заметила темное пятно на оконной раме. Она подошла ближе и ужаснулась кровавому следу от ладони на вытоптанном снежном туннеле.

– Что случилось? – Она поспешила к Кристиану. – Что такое…

Правая ладонь сочилась алой кровью. Кристиан держал глубокую рану над тонкой струйкой воды, а потом резким движением быстро перемотал ладонь кухонным полотенцем. Раковина, столешница, пол – всё было в крови.

– Господи, как это случилось? – ахнула Кристина.

– Никак. Я просил тебя не путаться под ногами, – обошел он её, чтобы взять ещё одно полотенце.

– У тебя очень глубокая рана, Кристиан! Её необходимо обработать и остановить кровотечение!

– Я тебя об этом прошу? Я говорю тебе, что нуждаюсь в твоей помощи?

– Ты нуждаешься в помощи психотерапевта! – огрызнулась Кристина. – Не веди себя, как обиженный ребенок и позволь мне обработать рану!

– Кристина, – прорычал он медленно, прямо ей в лицо, – уйди.

Всё внутри нее задрожало. Каждый орган, каждая клеточка вибрировала так сильно, что могла бы раскрутить целую землю.

– Хорошо, – прошептала она со злобой. Кристиан был слишком близко. Его энергия сдавливала со всех сторон, убивала. – В таком случае, теперь моя очередь рыть этот чертов туннель.

– Стой! – приказал он громко, когда Кристина уже подошла к оконной раме. – Стой, говорю! Ты оглохла что ли? – поспешил за ней. – Я порезался о кусок стекла, который торчал в снегу! Ты тоже собираешься покалечиться?

– Не беспокойся обо мне, Кристиан! – бросила она, опустив ладони на край рамы, чтобы подтянуться. – Я намного аккуратнее и внимательнее тебя!

– Это последнее, чем бы мне вздумалось заниматься.

– Ну, и прекрасно!

Подпрыгнув, опираясь на ладони, Кристина забросила правую ногу на снежный покров, но тут же обрушилась на пол. Ловкости ей было не занимать, однако у силы, вернувшей её обратно, было конкретное имя.

– Я же сказал тебе остановиться! – прорычал Кристиан, удерживая её за талию одной рукой. Горячее дыхание обожгло её губы. – Ты глухая или просто обожаешь искать на свою задницу приключения?

– Я хочу убраться отсюда как можно скорее. Ты, судя по всему, уходишь «на больничный», поэтому теперь моя очередь копаться в снегу! Включи свою непревзойденную логику, умник. Нас здесь всего двое! Хочешь, чтобы я не путалась под ногами, пока ты познаешь нелегкую жизнь крота – дай мне обработать рану и забинтовать ладонь! Ты и сам знаешь, что с полотенцем в руке, абсолютно бесполезен для нас обоих.

Кристина оттолкнула его и, прихватив горящую свечу, направилась в ванную комнату за аптечкой. Она дала себе несколько недолгих секунд, чтобы прийти в себя. Ей это было жизненно необходимо.

Он держал её. Держал крепко, настойчиво, властно. Его горячее дыхание оседало на её холодных губах невидимым пеплом погибшего прошлого. Сколько раз она чувствовала его руки в своих снах? От них исходил холод и жар, они были мягкими и грубыми, решительными и сдержанными. Дыхание перехватывало так же, как и сейчас, страх совершенной ошибки обострялся, как какая-нибудь болячка, вызванная стрессом. Но в реальности было то, что каждый божий день ставило её на прежние рельсы – правильно. Она всё сделала правильно.

Вернувшись в гостиную, Кристина поставила на обеденный стол несколько свечей, чтобы лучше видеть фронт работы. Кристиан молча сел на стул и опустил руку на деревянную поверхность. Тишина в доме с каждой секундой