Глава 43

От застолья мне отговориться не удалось. Что Аурелия, что Димир — оба были настроены решительно. Они считали, что я слишком много работаю. А значит, надо обязательно выбирать время и для отдыха. Почему длительное общение за столом с незнакомыми людьми должно называться отдыхом, я не поняла, но, оказавшись в одиночестве, сдалась.

Ровно в назначенное время мы с Димиром подходили к уже знакомому мне обеденному залу. Одетые в синие тона, мы смотрелись с ним практически идеальной парой. Его темно-синий камзол отлично подходил к моему платью, синему снизу и голубому вверху.

Через день после этого застолья мне предстояло еще одно, на этот раз — уже вместе с богами, моими всевозможными родственниками. Впрочем, не только мне. Димир, как законный супруг, должен был меня сопровождать и якобы поддерживать. Якобы, потому что той поддержки, которая так нужна была мне, от него не дождаться. Он ни разу не сказал мне, что любит меня, что я нужна ему любая, что он будет жить со мной, даже если от меня откажутся мои многочисленные божественные родственники. Наоборот, я прекрасно видела, что Димир весь светился от довольства и осознания того факта, что теперь он породнился с самими богами.

Мы не разговаривали на эту тему — я не видела смысла объяснять очевидные для меня и дикие для него вещи. И потому прямо здесь и сейчас я шла на обед с его родственниками, словно на очередную каторгу, и заранее считала минуты, пытаясь угадать, когда же смогу официально удалиться из-за стола.

Украшения, косметика, платье из дорогой ткани, пошитое у известной портнихи, — меня не радовало ничего из перечисленного. Я ощущала себя дорогой и бездушной куклой, выставленной на показ в какой-то известной галерее.

— Улыбайся, — негромко произнес Димир. — Не стоит их всех пугать своим суровым видом.

У меня на языке крутились не совсем цензурные ответы, но я благоразумно промолчала. Если и устраивать скандал, то точно не здесь, перед гостями. Потом, дома, можно будет выяснить все вопросы.

Поэтому я послушно оскалилась, показав всему миру свои идеально белые зубы.

— Улыбайся, — покачал головой Димир, — а не пытайся всех съесть.

— Отстань, — не выдержала я, — как могу, как и улыбаюсь. Не нравится? Тогда буду сидеть с серьезным видом.

— С угрюмым, ты хотела сказать, — саркастически поправил меня Димир.

В ответ я оскалилась еще сильнее.

В обеденном зале с предыдущего раза ничего не поменялось. Те же искусственные и живые цветы, те же иллюзии-бабочки, то же шикарное убранство. И гости те же. Уж не знаю, больше или меньше существ сидело за столом, но на первый взгляд не изменилось вообще ничего, вплоть до мест, на которых расселись гости. Сплошное дежавю.

На этот раз я чувствовала себя уверенней и спокойней. То ли дело было в открывшейся у меня божественной родне, которая при необходимости защитит «блудную дочь», то ли я просто привыкла к необходимости играть роль светской леди и изредка появляться на подобных мероприятиях.

Как и в прошлый раз, я уселась в то же самое кресло. Народ смотрел настороженно, без неприязни и снисходительности. Теперь, когда они узнали о месте моей работы, они, видимо, не знали, как реагировать, и особо не стремились общаться со мной. И мне это было только на руку.

— Ториса, — вежливо улыбнулась свекровь, одетая в длинное парадное платье светло-коричневого цвета, — рады тебя видеть на нашем семейном торжестве.

Прозвучало как: «Ты вроде и не член семьи, но уже близка к этому. Потому постарайся еще немного, дорогая, и мы, может, соизволим обратить на тебя наше царственное внимание».

Судя по всему, Димир не поделился с родными тайным знанием о моей семье, иначе их поведение, конечно, в корне отличалось бы.

Я хотела ответить, причем обойтись без колкостей и все же поставить свекровь на место. Но меня опередил Димир.

Его глаза полыхнули алым, выдавая недовольство, грозившее быстро перерасти в самый настоящий гнев.

— Ториса — моя жена, если ты не забыла, мама, — холодным тоном Димира можно было заморозить какую угодно лаву, — и твоя ирония в данном случае совершенно неуместна.

У свекрови появились красные пятна на щеках. Стыд? Досада? Негодование?

— Прости, сын, — смиренно произнесла она, — это была неудачная шутка.

А, то есть ее приветственные слова можно считать шуткой и просто их проигнорировать? Что ж, мне только лучше. Не придется расходовать свои силы для общения.

Между тем слуги разлили по тарелкам первое — ароматно пахнувший суп, — и комната погрузилась в молчание.

Глава 44

После первого слуги внесли и расставили на столе многочисленные вторые блюда. Мясо нескольких видов, дичь, сыры, колбасы, овощи свежие и тушеные — чего тут только ни было. Казалось, можно есть все, что выставлено, лопаться и снова есть.

Я сидела, ловила вилкой на тарелке тушеные овощи и хотела вернуться в свою академию. Здесь мне было скучно. Впрочем, те же самые чувства появятся у меня и через день, во время встречи с чужими существами, волею судьбы ставшими моей родней.

— Ториса, — обратилась ко мне одна из сидевших за столом женщин, блондинка небольшого роста, худая и довольно привлекательная, — поговаривают, что у вас в академии было совершено самое настоящее убийство. Это правда?

Народ затаил дыхание, в глазах всех сидевших за столом появился интерес напополам со страхом. Как же, самое настоящее убийство. Да еще и одна из них, из аристократов, косвенно причастна к этому.

— А не говорят, кого именно убили? — уточнила я. — Первый раз об этом слышу.

— Как же, — кивнула моя любопытная собеседница, — говорят. Шанрашара лорн Кардиданского.

— Декана некромантов? — удивилась я. — Так его не убили. Он сам умер. Увидел банши рядом со мной и сразу же умер.

За столом воцарилась тишина. Потрясенные гости тщетно пытались переварить новость.

— Банши? — наконец-то осторожно, чуть ли не косясь на сына, переспросила свекровь. — Ториса, ты хочешь сказать, что тоже видела банши?

«И почему ты до сих пор жива в таком случае?» — прочитала я между строк.

— Видела, — согласилась я. — Поговорить, правда, не успела — она торопилась отнести душу декана к богам на суд.

Димир, сидевший рядом, криво ухмыльнулся, видимо, вспомнив свою встречу с Аурелией. Остальные присутствовавшие застыли едва ли не каменными изваяниями. Мои слова явно не вписывались в их концепцию мира. Я не только не испугалась банши,