Джейд вздрагивает, хватает ртом воздух, заходится кашлем и наклоняется, упираясь руками в колени, борясь с рвотными позывами.

Блеянье раздается вновь, теперь чуть протяжнее, будто чудовище сознает, какую может вызвать реакцию. Глаза Джейд привыкли к темноте, она различает фигуру, которая выходит на свет, и поскольку Джейд есть Джейд и знает то, что знает, то готова биться об заклад своим последним вздохом – который только что выкашляла, – что объятая тенью фигура на кривых ногах сейчас затопает к ней, растопырит руки, и пальцы-ножи на правой оцарапают стену, дерево, ее горло – да что угодно!

– Эй, полегче! – восклицает этот Фредди.

Этот голос знаком Джейд еще с детского сада.

– Бэннер? – спрашивает она. Неужели Бэннер Томпкинс?

Он делает шаг вперед, переворачивает в руке песочные часы… только это не песочные часы, а манок – есть такие баночки с воздушным механизмом внутри, когда ее переворачиваешь, раздается крик оленя. У Бэннера через плечо винтовка, под глазами боевая раскраска, охотничьи штаны заправлены в сапоги.

– Джейд, – приветствует ее он, и оба поднимают глаза, потому что мир становится галогенно-белым: с визгом подъезжают два пикапа, первый передним колесом заезжает на траву. В кузовах сидят несколько охотников.

– Что? – интересуется Джейд скорее для проформы.

– Пока! – Бэннер касается края соломенной ковбойской шляпы и прыгает на сиденье первого грузовичка, который тут же отъезжает.

– Кто? – спрашивает Джейд, потому что первый вопрос дал поразительный результат.

Она отходит в сторону, пропуская машины, и видит насупленные лица выпускников средней школы и их отцов, они сидят друг напротив друга на скамейках, приклады винтовок упираются в колени, длинные стволы направлены к небу – солдаты, что ли? Прямо война.

С кем – с оленями?

Последний, кого видит Джейд, – Ли Скэнлон. Он оглядывается, держась за откидной борт кузова, губы крепко сжаты, глаза смотрят на нее с мольбой, типа, его похищают и надо, чтобы кто-то об этом сообщил властям.

Джейд следит за габаритными огнями, около выезда на шоссе они утекают направо. Но дороги там только для лесовозов, все они сходятся у Старого моста, в двух милях ниже по ручью. И мост ведет к Национальному заповеднику Карибу-Тарги, на другой стороне озера…

– «Челюсти», – наконец соображает Джейд, запоздало опознавая оба грузовика. Есть в «Челюстях» одна комическая сцена, где лодки борются за место на воде, за право доставить акулу-убийцу на остров Эмити.

В реальной жизни это совсем не смешно. Во взгляде Ли Скэнлона, который Джейд видела полсекунды, явно читался страх. Вряд ли акулы водятся в горах. И вряд ли такая разношерстная команда селян способна убить слэшера – вспомним четвертый «Хэллоуин».

Джейд вспоминает стадо погибших лосей на лугу «Овечья голова», на другой стороне озера. А ведь лоси куда выносливее людей… У нее мелькает мысль: не вернуться ли в участок, не попросить ли Мэг передать Харди, что на бензоколонке творится что-то странное? Как бы люди не пострадали.

Впрочем, слэшер все равно сделает то, что задумал. Большие и неподвластные времени колеса не остановишь, они так и будут перемалывать тех, кого суждено перемолоть. Что остается? Смотреть в оба – вдруг такое колесо катится прямо на тебя?

Джейд вставляет наушник в одно ухо, потом в другое, покачивает головой, проверяет шнур – в уши течет монотонное журчание Харди:

«Тот, что был похож на Джорджа Пеппарда в молодости? Или он для тебя староват, Меган?»

Джейд украдкой оглядывается – никого рядом нет? В ухо шепчет Харди, и ей уже не так одиноко. Она сразу замечает, что Харди говорит о ком-то в прошедшем времени. Он сказал «был похож», а не «похож». Динь-динь-динь, готовьте человеку надгробие, свое отплясал.

Джейд понятия не имеет, кто такой «Джордж Пеппард», хотя ей нравится, как Харди делает ударение на втором слоге. Ей даже охота это слово повторить, но только он, понятное дело, ее не ждет, знай себе бубнит. Быстро-быстро она ставит диктовку на паузу, ищет в интернете «Джорджа Пеппарда» и понимает, что Харди прав. С фото глядит один из Основателей, щегольская улыбочка, роскошная копна волос, мягкая обходительность – спутники больших денег.

Дикон Сэмюэлс.

Чтобы убедиться, Джейд находит в телефоне и его, сравнивает с Пеппардом – да, все правильно.

Харди молодец, заработал очко.

– Спасибо, сэр, – благодарит она и снимает его голос с паузы.

«Разрешения как такового у него не было, нет, вычеркни, вычеркни, удали. Пиши, я его предупреждал, так лучше? Да, видно, кто-то решил устроить фейерверк, бах, пшик, бах, пшик, оранжевые шары дугой взлетали из старого лагеря и с шипением гасли в озере».

– Значит, это был ты, – обращается Джейд к Дикону Сэмюэлсу и поднимает голову, словно отсюда можно увидеть Кровавый Лагерь. Но если обитатели Терра Новы облюбовали старый лагерь для пальбы с фейерверком, где теперь будут тискаться, лобызаться и бухать детишки из Пруфрока? И самое главное для Джейд: ей-то где пересидеть пару ночей, когда понадобится?

«Только это не был фейерверк. – Харди говорит тише, будто прячется в спортзале на переменке. – Понимаешь… у него там стояло ведро с бензином, на стартовой площадке для гольфа, он там подстриг траву, чтобы не мешала махать клюшкой. Стартовая площадка – это как, черт… извини, извини. Это как «база» отбивающего в бейсболе, такая лужайка вокруг лунки. Ясно выражаюсь? Короче, что он придумал… Погоди, мне надо распорядиться, иначе в небо рванет его задница, а не… Сейчас, все растолкую.

Короче, у него были дорогущие мячи для гольфа, «Диксон файерс», никак не иначе, а в паре шагов стояла зажженная свеча – чтобы мог дотянуться при замахе, не двигая ногами, стоя на месте. Знаешь, про что я, твой Дон играет, сто раз видела, как он лупит в сетку на заднем дворе. Что же этот Сэмюэлс придумал? Окунать головку клюшки в ведро с бензином – а клюшка у него, чтоб я сдох, Меган, ручной работы японской фирмы «Маруман», может, они делают и самурайские мечи? Эти клюшки – такие же смертоносные. Одна стоит, как два моих грузовичка, либо половина моего дома – и головку такой клюшки он макает в бензин! Если кто спросит, клюшка сейчас – вещдок. Будем надеяться, никто не спросит. Знаешь, бирки иногда отваливаются, вещички теряются. Город маленький, за всем не уследишь, людей не хватает. Клюшка-то хорошая, из высокой травы можно шибануть мяч ярдов на десять дальше, чем обычной. Мы с Сэмюэлсом примерно одного роста. Вернее, были. Извини, опять забегаю вперед.

Короче, он шуровал головкой клюшки в ведерке с бензином, выуживал оттуда мокрый мяч, тот держался прямо по центру, точно на логотипе, а потом, чтоб я пропал, принимался его подкидывать, жонглировать им, как