и перспективного рулевого. И ныне Ян, будучи русом и добившись успехов в профессии, рассчитывал обрести еще и семейное счастье. Парень был отлично осведомлен, что в таких случаях, русы никого и никогда не выдают. И своих не наказывают. Если, конечно, обошлось без смертоубийства. А девушка, сама была согласна убежать со своим возлюбленным и выйти за него замуж по христианскому обряду.

Ян, выгнувшись потянулся, разминая одеревеневшее тело и взглянул на тень от дерева на воде. День клонился к вечеру. Как только настанут сумерки, парень собирался покинуть лодку и начать искать Любаву. Определенный риск, конечно, существовал. Если, к примеру, он наткнется прямо на ее брата. Но все же, это было маловероятно. Отец девушки, вряд ли тут присутствует, а потому, кроме Идара - Яна никто опознать не мог. Молодежи из разных родов, на празднике было много и в темноте, никто к нему всерьез присматриваться не станет. А вот когда, он найдет свою милую - им понадобится толика удачи. Чтобы успешно достичь его лодки. А дальше - догнать и отыскать их в ночи, у преследователей не получится. В этом, Ян был твердо убежден. Тем более, что в паре верст вниз по Славуте, его ожидали друзья с лошадьми.

'Пора', подумал парень и тихо выскользнул из лодки. Скрываясь под сенью ивы, он выглянул в сторону костров. А затем, осторожно двинулся по направлению к сияющим огням и доносящимся оттуда звукам веселья. Аккуратно обходя группки танцующей и прыгающей через пламя молодежи, древлянин из темноты внимательно рассматривал девушек, стараясь узнать среди них свою любимую. Долгое время ему не везло. Уже немало молодых пар держась за руки уходило в лес - поворковать, дать друг другу любовные обеты и поискать волшебный цветок папоротника...

Наконец Ян увидел, как множество юных отроковиц с песнями пошли в сторону реки. Молодой человек сразу догадался, что они идут пускать свои венки по течению - желая по ним узнать свою будущую судьбу. Складывающиеся обстоятельства были ему на руку. Тем более, что в этом священнодействии, мужчины не имели права сопровождать девушек. Парень, тихо скрадываясь, направился за ними - пытаясь высмотреть Любаву. И он ее, все-таки смог разглядеть! Стройная фигурка милой, которую влюбленный не мог ни с кем спутать, отделилась от подруг и наклонившись над потоком пустила по течению венок. С бьющимся от волнения сердцем, Ян поспешил к ней и на ходу, негромко окликнул свою милую:

- Любава! Я пришел за тобой!

Девушка шустро обернулась, услышав родной голос и широко улыбнувшись, сделала шаг на встречу своему избраннику. Но неожиданно, темная тень метнулась сзади и сильные руки зажав ей рот, потянули Любаву к реке. Ошеломленный Ян, опешил лишь на мгновение и бросившись в погоню, в несколько прыжков настиг похитителя. Однако, древлянин ничего не успел сделать - внезапно с двух сторон из темноты, вынырнули мощные фигуры и на голову парня обрушился сильный удар, погрузивший его в беспамятство...

А в окрестных лугах над рекой, уже ширились вопли ужаса и развертывалась настоящая трагедия. И к звукам празднества, начали все отчетливее примешиваться крики боли и отчаяния. Поскольку ранее к берегу, незаметно причалило три змеевидных драккара и оттуда, охватывая веселящихся людей большой облавной петлей - волчьим шагом, отлично ориентируясь в лесной ночи быстро двигались отряды варягов. Они умело блокировали щитами, все потуги молодых людей прорваться и спастись. И безжалостно гасили любые попытки сопротивления. Северяне, профессионально взаимодействуя между собой и демонстрируя большую выучку, старались без крайней нужды не убивать и не калечить молодняк, чтобы не портить 'товар'. Поэтому они, эффективно глушили потенциальных рабов, используя сделанные из мешковины и наполненные песком колбасовидные кистени. Сказывался большой опыт норманнов в этом деле. К тому же, находящиеся на святе люди, были практически безоружны, разобщены и растеряны. Вскоре, запылали и селения славян, куда нагрянули жестокие и беспощадные пришельцы. Возгласы боли, запах пожарищ и смрад трупов - стали результатом успешного набега викингов на рода полян, проживающих в Поднепровье...

Летний торг в Киеве был в самом разгаре. Десятки лодий, кораблей, кнорров, челнов, насадов... теснились у его пристаней. Большой рынок города пестрел разнообразием одежд и лиц, шумел разноязыким многоголосьем... 'Да разросся мой родной Киев', гордо подумал Алексей с удовольствием оглядывая свой град, который он создавал с такой любовью. Землянин с ближниками, как раз подходил к тому месту рынка, где продавали рабов. Русы не торговали невольниками и не держали у себя холопов, но нередко выкупали несчастных людей, которых захватывали и привозили на базар варяги или угры. Особенно, если это были полоняники из славянских земель.

Степняки и скандинавы знали, каких невольников князь может у них приобрести. Пожилых людей, или представителей племенной знати, выходцев из жреческого сословия, как и их воспитанников или родню - русы никогда не выкупали. А вот детей либо общинную молодежь - могли взять за хорошие деньги. Поэтому мадяры и норманны, активно грабившие и разорявшие восточнославянские племена, прежде чем уводить захваченный полон в Хазарию, Булгарию или плыть с ним в Царьград - нередко заходили в Киев, желая выгодно сбыть часть невольников, перед длительной дорогой на юг и восток. Тем более, что многие рабы, могли и не пережить тяжелый путь. Потери 'живого товара' - всегда были довольно значительными и доходили до трети полона. Так что, людоловы предпочитали хотя бы часть невольников, гарантированно сбыть русам.

- Да... Этим летом, количество пленных полян, древлян, северян, радимичей, тиверцев, кривичей... не иссякает. Сплошной поток несчастных, - печально глядя на горемычных невольников, мрачно проговорил украинец. - А уж сколько убитых людей и сожженных селений, - грустно покачал он головой.

- Свеи и кочевники зверствуют, - подтвердил воевода Ратибор. - Грабят, убивают, насилуют, захватывают в рабство. Причем не только вдоль Славуты. Викинги по многим рекам шалят. А угры - волынян, уличей, бужан, дулебов, хорватов в этом году просто замучили своими набегами.

- Ну да. Нас они тронуть попытались и быстро умылись кровью, - с усмешкой бросил