Шрифт:
Закладка:
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня». Как бы мне хотелось сейчас, чтобы у меня тоже были жезл и посох. Как и всегда в тяжёлых ситуациях, я подумал о том, есть ли другой бог помимо этих таинственных Зохаров, управлявших потоком магии, и если я был настолько важным человеком, которому предстояли значительные дела, то почему мы не стали друзьями по переписке.
Я произнёс короткую молитву, решив, что это не повредит. К моему удивлению, кодекс тут же замерцал[94] теплом. Я подумал о том, почему это произошло. Возможно, молитва была частью моего лучшего «я» или же я когда-то давно пообещал, что буду молиться, и только что сдержал слово. Может быть, мы никогда об этом не узнаем.
С более практической точки зрения, я заключил соглашение с самим собой, что сделаю всё возможное для соблюдения своего кодекса, по крайней мере, до конца дня, чтобы пополнить запас магической силы, который совсем недавно полностью истощился.
Постепенно пол начал подниматься, и тьма перестала быть такой непроницаемой, так что мне больше не приходилось открывать рот и освещать тропинку. Свет был холодного голубого оттенка и сочился откуда-то сверху.
Мы поднялись на вершину, и перед нами возникла Перевёрнутая крепость. Тоннель, по которому мы шли, превратился в пещеру с широким входом, откуда открывалось огромное пространство. От входа пещеры, как язык каменной ящерицы, узкий мост без перил и поручней тянулся над бездной неописуемой глубины и темноты, связывая нас с Перевёрнутой крепостью.
На полпути тропинка резко сворачивалась в спираль, а потом уходила к крепости, построенной на потолке пещеры и свисавшей над бездной вместе со всеми своими сияющими голубым светом башнями, как гигантский заколдованный сталактит. Шпили башен, укрепления, крепостные валы и зубчатые стены, ворота, двери и лестницы были высечены из той же скалы, что образовывала пещеру, и вскоре я понял, что вся пещера была создана из скальной лунной породы при помощи магии, за исключением самого замка и спирального моста.
– Тише, – снова раздался шёпот, а потом опять: – Тише!
По моему телу побежали мурашки, потому что я понял, что шёпот доносился из невидимых глубин пропасти. Я подумал, видели ли когда-нибудь обитатели крепости (кем бы они ни были) говорящего или же этот шёпот уже стал очередной досадной помехой, как шум ветра или волн, поездов или машин для живущих поблизости людей.
Внезапно Тайк заставила меня спрятаться за выступы сталагмитов и припала к земле рядом со мной.
– Что такое? – спросил я.
– Тихо, – прошипела она и указала на вход в пещеру. Я выглянул из укрытия и увидел сидящего там человека – его стул стоял прямо посреди узкого входа на мост. Он опустил голову на грудь, как будто спал.
– Проклятие! – прошептал я. – Мост охраняется?
– А чего ты ждал? – спросила Тайк. – Пустую зловещую крепость?
Я пожал плечами.
– Хотелось бы надеяться.
Я выглянул из укрытия ещё раз, но не заметил в страже моста ничего особенного. Возможно, это был даже не мужчина. С такого расстояния было трудно разглядеть.
– Что думаешь? – спросил я.
– Мы проберёмся мимо него. Ты можешь использовать кнопку «Хамелеон», а твои башмаки не производят шума. Я же привыкла двигаться незаметно. В битве нельзя оставлять врагов в живых, но это не битва. Это ограбление, верно?
Я кивнул и снова выглянул из-за сталагмитов. Под замком (точнее, над ним, если смотреть с моей стороны) виднелось что-то красное, по-видимому, сады красных кораллов, о которых говорил Флинт.
– Вот наша цель, – сказал я, указывая на них.
– Вижу, – отозвалась Тайк. – Мы пойдём быстро. Чем быстрее мы будем двигаться, тем меньше шансов, что нас обнаружат, особенно если мы успеем преодолеть большое расстояние, прежде чем закончится действие твоего камуфляжа. Если нас разделят, встречаемся здесь, на мосту или на том крепостном валу. – Тайк указала на длинный низкий вал с левой стороны крепости. – Если не сможешь меня найти, уходи один. Я смогу выбраться. Нет, не спорь.
Я закрыл рот, понимая, что она права.
– Не переживай, – продолжала Тайк. – Мы постараемся сделать всё, чтобы нас не разделили. Если повезёт, меньше чем через час мы уже будем сидеть за столом Флинта.
Я глубоко вздохнул и подал сигнал. Я повернул кнопку С1 («Хамелеон») и исчез: моё тело и одежда слились с окружающим пейзажем. Тайк, пригнувшись, начала бесшумно красться вперёд, и я последовал за ней.
Когда мы приблизились к стражу, я увидел, что это вовсе не мужчина. Это был мальчик. И не просто мальчик, а один из Падших. Я заметил серебряный медальон в вороте его рубашки. У него был измождённый, усталый вид, как и у всех слуг Рона. Я подумал о Джейке и Чарли, детях, которых я не знал, но чьи лица уже не мог стереть из памяти. Но нет, это был другой мальчик. К счастью, он на самом деле спал. Я слышал тихое сопение, и его грудь медленно поднималась и опадала.
Однако это не могло утихомирить[95] устойчивого потока тревожных вопросов у меня в голове. Почему один из Падших здесь? Есть ли и другие? Известно ли Рону об этом месте? Наверняка, раз здесь его слуги. Возможно ли, что и сам Рон тоже здесь?
Когда мы проходили мимо мальчика, я молча указал Тайк на его медальон, и она остановилась и приблизилась, чтобы рассмотреть его получше. Когда она выпрямилось, её лицо было напряжённым и решительным. Как и я, она поняла, во что мы ввязались. Но это ничего не меняло.
Тайк продолжала быстро и размеренно бежать, и я старался не отставать. На узком открытом мосту нам некуда было спрятаться. Если на крепостном валу есть наблюдательные пункты, нас увидят. Лично я не видел других людей, но это не значило, что наверху никого нет. Точнее, внизу.
Мы добрались до спирали посередине моста, но Тайк не останавливалась. Мы не упали и не начали скользить, а просто перевернулись и стали двигаться вниз головой. Верх превратился в низ, а низ – в верх. Теперь нам казалось, что крепость стоит так, как надо, пещера позади нас перевернулась, а бездна разверзлась наверху, как зловещее небо.
– Тише… Тише!
Мы добрались до ворот крепости, не встретив ни души, но вместо облегчения меня охватил страх. Тайк принялась исследовать оборонительные сооружения. Ворота были высокими и гладкими, как и стены.
