— Так, Анатоль, — я посмотрел парню в глаза, тот немного поежился от пристального взгляда. — О нашем разговоре никому. Если надо, я тебя найду, черкни-ка мне в блокноте свой телефон.

— Ладно. А вы правда с Варварой просто коллеги?..

* * *

Охотничьих магазинов в городе оказалось немного — всего четыре штуки. Мы с Федей поделили их, по два на брата. Я направился в самый крупный из них, который, как и полагается, назывался «Охотник». Он располагался на центральном рынке. На краю его территории — на углу улиц Кирова и Ленина.

Огнестрел продавался на втором этаже, а ножи, палатки и прочие сапоги — на первом. Магазин блистал разнообразием товаров. Рай для охотников и таксидермистов. Как обычно, в нем толклась ребятня, но их там больше всего занимала всякая ерунда вроде стеклянных глаз для чучел, свистулек-манков и макетов уток.

Я прохаживался возле витрины с охотничьими ножами. Продавец, естественно, мужик, да еще и с бородой, кинул на меня недоверчивый взгляд:

— Чего хотел, парень?

Реакция его была понятна. На охотника я не был похож — на мне костюмчик, а не штормовка, лицо не обветрено, пальцы чистые, как у пианиста. В зале кроме нас была еще пара покупателей (пионерия, прикупив свистулек и зачем-то дроби, упорхнула), но те зависли возле витрины с патронташами и нас не слышали.

— Мне бы ножичек хороший… — многозначительно проговорил я вполголоса. — Самый лучший.

— Вот, смотри! — продавец вытащил что-то похожее на тесак. — Сталь — что надо, заточка широкая, до остроты бритвы можно лезвие довести, в руке как влитой, упор с орнаментом.

— Что мне орнамент, с таким только колышки для палатки вырезать, — скривился я. — Мне бы настоящий, ну, ты понимаешь?..

— Какой еще настоящий? Вот этот возьми, — бородач вытащил следующий нож с наборной рукоятью и с вогнутым скосом клинка.

— Это все игрушки, — поскреб я подбородок, изображая задумчивость. — Либо клинок тонковат, либо упор маленький, а если и то, и то в порядке, то, скорее всего, конструкция хвостовика ослаблена, чтобы он под холодняк не подходил.

Я выразительно помотал головой.

— Так тебе холодняк нужен? — свел на морщинистом лбу кустистые брови продавец.

— Я же говорю, хороший нож… Вижу, у вас таких не имеется, не подскажешь, где поискать? Может, мастера частные есть?

— Кустарщиной не занимаемся, — буркнул мужик, озираясь. — Подсудное дело.

— Да я понимаю, но и ты пойми, просто мне подарок нужно сделать одному уважаемому человеку, охотнику со стажем, не буду же я ему дарить эти, — я кивнул на витрину. — Может, подскажешь по-товарищески, к кому обратиться можно?

Я положил на прилавок червонец, незаметно так, прикрыв рукой, но заветную красноту купюры продавец моментально уловил наметанным взглядом. Глазки его блеснули в предвкушении наживы и забегали.

Я придвинул руку по прилавку ближе к нему. Он машинально сгреб деньгу и сунул ее в карман.

— Есть один умелец… — бородач говорил, будто не со мной, глядя куда-то в окно. — Я тебе адрес назову, скажешь, что от Прохора. У него можно добрый ножик заказать.

— Отлично, — улыбнулся я. — Диктуй адрес, я запомню.

Записывать адрес в магазине я не стал, чтобы не вызвать подозрения своим оперским блокнотом. Не то, чтобы он был какой-то особенный. Просто нормальные советские граждане по улице с блокнотами не ходят.

* * *

Я приехал в УВД и вошел в кабинет нашей группы. Сейчас он напоминал читальный зал. Горохов, Катков и Света расположились каждый за отдельным столом (в просторный кабинет в этот раз удалось набить много мебели), сгорбившись под настольными лампами, читали книги.

— Я тут работаю, понимаешь, а они… — улыбнулся я.

— Лучше б я, как ты, Андрей Григорьевич, ножками землю топтал, чем эту ересь читать, — вздохнул Горохов, с шумом шлепнув книгой о стол.

— Почему ересь? Мне показалось очень даже ничего написано, я имею в виду, с профессиональной точки зрения.

— Вот именно, — побарабанил пальцами по книге следователь. — Мне и на работе детективов хватает, а тут еще эту макулатуру перечитывать. Вот же надо было этому подражателю по мотивам романов начать убивать. Лучше бы на фильмы какие-нибудь переключился…

— Ну я бы и самого писателя со счетов пока не сбрасывал. Хотя я сегодня установил, что на момент убийства Завьяловой кинжала у него на руках не было, он его мастеру отдавал — отполировать.

— Что за мастер? — Горохов умудрился сделать стойку охотничьего пса, не вставая с кресла.

— Я тут раздобыл адресок одного кустаря-самоделкина, проверить надо. Доложу потом.

— Думаешь, это он? Мало ли мастеров таких в городе?

— Мало, — уверенно закивал я. — Работа у них штучная, нелегальная… Он, скорее всего. Кстати, а что ищете-то в книжках? Опять кого-то убили?

— Сплюнь! Хотя думаю, да. Человека нет — и тела тоже… Администратора из гостиницы ведь так и не нашли до сих пор. Уверен, что дело рук нашего подражателя, или кто он там писателю приходится, не знаю… Вот, только, что в тексте романов искать? Если неизвестно, как именно убили женщину…

— А может, ее не убили? — вмешалась Света.

— Ты в это веришь? — скептически поморщился следователь. — Дама она примерная была, аккуратная, никогда раньше не пропадала больше, чем на два часа. Чую, наш это подозреваемый на Приходько Елену Петровну покусился. Вот только знаки он нам никакие не оставил, как обычно. Скрыл преступление. Как так, не пойму? Если он с нами игру затеял, ведь должен же быть уверен, что мы его «заслуги» узнаем? Что-то не складывается у меня картинка…

— А если он ее не убил, а только похитил? — предположила Света.

— Как это? — вскинул бровь Горохов. — Он серийник, обязан, как говорится, под нож пустить. Зачем ему похищать?

— Так он не обычный серийный убийца, — предположила Света. — Он моделирует некие ситуации, беря за их основу детективы Светлицкого. Он наслаждается не самим процессом лишения жизни жертвы, ее беспомощностью, отчего обычные маньяки, как правило, испытывают удовольствие, сексуальное в том числе. Он берет выше. Это другой уровень. Тут уже не прослеживается сексуальный подтекст.

— А что