Шрифт:
Закладка:
Это было сражение за ценности, в котором он, так же, как Энсон и многие другие, проиграл. Но даже в поражении Монахэн вел себя с достоинством. Он вынужден воздать должное победителям. Они вели долгую игру. «Очень скоро девелоперы поняли, что всё равно смогут хорошо подняться на Ковент-Гардене, просто другим путем». Монахэну известно, в чем была их слабость: «Земля никогда не была нашей». В какой-то момент он почти готов согласиться со своим старым другом и неприятелем – Брайаном Энсоном. Они утратили контроль над землей под ногами. Быть может, старый марксист был с самого начала прав. Если бы они только не отступили, если бы заняли это здание; если бы не тот донос в полицию – кто знает, чем бы всё это закончилось?
Джон Туми в свою очередь спокоен и печален. И он не сбежал из этих мест.
– Я приезжаю сюда два или три раза в неделю и провожу пару часов с братом за чашкой чая. И знаете, для меня Ковент-Гарден пуст. Я не вижу здесь ни души, кого бы я знал, с кем жил бы по соседству, работал или ходил в школу. Мы сохранили все эти прекрасные дома. Но дело было не только в домах, дело было в людях, и я думаю, теперь всё позабыто. Те люди хотели приехать сюда и сделать на Ковент-Гардене деньги. Они обычно говорили нам: «Знаете, сколько стоит земля, по которой вы ходите?». А я сказал: «А вы знаете, что я хожу по ней всю свою жизнь? Это моя земля, хотя я совсем не марксист. Моя мать и отец ходили по этой земле. Мои деды и прадеды». Но они не могли понять, что я имел в виду. А я не мог понять, что имели в виду они. И знаете, я здесь хожу и касаюсь этих стен. Я думаю про себя: «Когда-то это было моим». Теперь это принадлежит не мне. Всё это принадлежит не простым людям. Всё это принадлежит финансистам из Цюриха, Нью-Йорка, откуда-нибудь вроде того.
Через шесть лет после того, как рынок открылся после реконструкции, Совет Большого Лондона, который к тому времени был снова в руках лейбористов во главе с эксцентричным радикалом, «красным» Кеном Ливингстоном, был распущен Маргарет Тэтчер. Его активы были распроданы, переданы кванго[119] или сданы в аренду – включая те, что были в Ковент-Гардене. Сегодня Ковент-Гарден арендует огромный пенсионный фонд «КэпКо». «Наряду с самоотверженной командой отдела недвижимости, – хвалятся на его сайте, – [у нас] имеется широко известная команда отдела брендинга и маркетинга с акцентом на моде, культуре и искусстве». В последние несколько лет компания пыталась дополнительно повысить доходы с участка, привлекая к сотрудничеству крупные международные бренды и стремясь капитализировать его совершенно особый характер. Район пережил не просто джентрификацию – суперджентрификацию. Он процветает. «Диор», «Эппл» и «Шанель» – все теперь здесь. Делать деньги в городе зрелища в наши дни – серьезный бизнес.
Торгово-офисный центр на Нью-Чейндж, 1 в Лондоне. PSL Images/Alamy Stock Photo
Глава четвертая
Город на продажу
Изобретательность американцев при строительстве многих зданий – их линии, детали, материалы, формы, сама их общая структура – завораживает меня.
Маргарет Тэтчер[120]
Что делает продажи?
Стою на 42-м этаже «Башни-42». Всё еще не могу привыкнуть к названию. До относительно недавних пор это была Башня «Нэшнл Вестминстер» – в честь крупного британского банка (знаменитая также тем, что план постройки повторяет очертаниями логотип банка) – точно палочка, скрученная из леденцов. В 1980-е годы сто восьмидесятитрехметровая башня была самым высоким зданием в Западной Европе; позже вокруг нее повылазили небоскребы нового поколения. Однако виды c этой старушки по-прежнему прекрасны. Подо мной раскинулся Сити, финансовый центр Британии. Я стою над ним рядом с человеком, который всем этим торгует.
Брэдли Бейкер – глава представительства арендаторов Центрального Лондона при ведущем британском агентстве недвижимости «Найт Фрэнк», иными словами – человек, который продает город и Сити. Он продает землю под нашими ногами и всё, что над ней. Он продал «Огурчик», расположенный через улицу, по поручению его владельца, перестраховочной компании «Свисс ре». Он заключил сделку для штаб-квартиры банка Ротшильда – там, вниз по улице, и для Банка Токио, что за углом. Он продает землю так же, как галантерейщик материю – метрами, квадратными метрами, и продает ее на одной из тех квадратных миль на планете, где царит наиболее жесткая конкуренция и где человек человеку волк. Брэдли Бейкер – король агентов по недвижимости. Если кто-то знает, как продать квадратный метр площади, так это именно он.
– Итак, Брэдли, что, собственно, делает продажи?
– Прежде всего – самое простое: местоположение. Нет никакого смысла иметь офис в самом фантастическом здании посреди Томбукту. Важны и транспортные узлы. Если и то, и другое в порядке, наниматели интересуются пригодной площадью, отдачей, естественным светом. ‹…› Вопрос еще в том, о каком арендаторе идет речь. «Свисс ре» желала нечто веское и конкретное, не колоритное, но знаковое. Иные же североамериканские банки могут позволить себе более самодостаточный, менее кричащий имидж. Поэтому они более сдержанны в требованиях к внешнему облику здания.
Не забудьте, продолжает он, что для девелоперов здания – не просто здания, огромные штуки, населенные живыми людьми.
– На самом деле инвесторы приобретают источник дохода от этого здания. Поэтому если финансовая компания берет его в аренду на двадцать лет, в действительности это означает, что она покупает на этот период источник дохода.
Помимо того, у застройщиков есть акционеры, которым нужно угождать. Им нужно получать свои дивиденды, даже если сроки окупаемости в этой сфере растягиваются на десятилетия – в отличие от того сиюминутного успеха, которым довольствуются брокеры внутри этих зданий.
В этой игре они уже давным-давно, по крайней мере с первой половины семнадцатого столетия, когда Карл
