недосып, может, досада от того, что ее чувства ночью не нашли отклика. Может, ей стало горько, что великан обрел умиротворение, а она все пытается положить конец его мести, запертая под удушливой крышей, в самом эпицентре смерти, скованная обещанием, которое он с нее взял, и отчаянно пытается простить его за зло, причиненное ее семье, но постоянно грезит о чем-то большем. В этом замке не происходило ничего. И произойти не могло.

– Возможно, и я смогу, – тихо проговорила она. – Простить тебя за то, что ты со мной сделал.

Чудовище потрясенно повернулось к ней.

– Эрис…

– Что сделано, то сделано, – повторила она его мысль с печальнейшей из улыбок. – Рада, что ты победил ярость.

Ветер набирал силу. Сорочка и шаль уже не защищали от холода.

– Пойду в постель, – сказала Эрис. Может, вдали от великана ей будет проще выспаться.

Уже проторенным путем она зашагала к замку, осторожно лавируя между остатками бастиона. Чудовище следило за каждым ее движением, а расстояние между ними неумолимо росло и ширилось.

* * *

Ей приснилось, что лес Чудовища превратился в изумрудное море. На небе пылал огненный дождь из комет, под ногами цвели розы – их ковер раскинулся широко-широко, насколько только хватало глаз. Эрис на четвереньках карабкалась на вершину вулкана, сама не понимая, чем закончится этот подъем. Добравшись до цели, она заглянула в самое жерло. Оттуда сочилась раскаленная добела лава. Пробиваясь сквозь трещины в горе, она бурлила, алела и желтела, сжигая всю зелень на своем пути.

Эрис вдруг придавила неподъемная тяжесть. Она перевернулась на спину и столкнулась нос к носу с великаном. Его бархатный красный плащ вздымался над сгорбленной спиной. Ледяные пальцы сдавили девушке горло, мощные бедра вжались в нее.

Из-под капюшона проглядывала изуродованная серовато-синяя кожа. Эрис вытянула руку, чтобы отдернуть ткань. Сердце билось быстро-быстро, и пульс отдавался в губах…

На этом моменте ее разбудил стук.

Уши Эрис пылали. Подобные сны она уже не раз видела – но что он в них забыл? Девушка потерла мочки в тщетной попытке их остудить. Хорошо бы такие грезы помогли утолить жажду близости. Может, на самом деле ее телу хотелось вовсе не побега. Девушка открыла дверь.

У порога стояло Чудовище. Его лицо по-прежнему скрывалось под капюшоном. Великан замер, его рука, сжатая в кулак, повисла в воздухе. Он молчал.

Девушка впилась взглядом в алый бархат плаща. Наверное, он приснился ей просто потому, что они жили рядом. Он один составлял ей компанию в замке, ничего удивительного, что его образ отпечатался у нее в сознании.

Великан резко отвел взгляд.

– Извини, что разбудил.

– Что-то случилось? – спросила Эрис хриплым от сна голосом.

– Да нет, ничего.

Девушка недоуменно сощурилась.

– Тогда зачем ты пришел?

Великан уже повернулся, чтобы уйти восвояси.

– Наверное, лучше я… э-э-э… зайду попозже.

Эрис схватила его за край плаща.

– Нет уж, больше такое не повторится, – нахмурившись, объявила она. – Никуда ты не пойдешь, пока не расскажешь, зачем приходил.

Великан нервно перебирал пальцами рубашку, принесенную для Эрис.

– Я… ну… хотел с тобой поговорить, но сперва… пожалуйста, оденься, а потом уж… – Он не завершил своей мысли.

Эрис опустила взгляд на сорочку, в которой встретила великана. Она шла к двери до того сонной, что забыла набросить шаль. Муслин же был до того прозрачен, что его едва было видно.

– Ой…

Она взяла у великана рубашку и привалилась к двери, чтобы ее закрыть. Боги, ну почему железо такое тяжелое? Протяжный скрип нарушил неловкое молчание.

Щеки огнем горели. Быстро одевшись, она немного постояла, обмахивая ладонями свое лицо в надежде, что кровь отхлынет от кожи и получится замаскировать свое смущение. Девушка напомнила себе, что великан не насылает сны и уж тем более не знает их содержания.

Эрис открыла дверь. За это время великан успел повернуться к ней спиной, словно позабыл о том, что на петлях висит большой прямоугольный барьер, скрывающий девушку от его глаз.

– Ты оделась? – робко спросил он.

– Странно было бы второй раз открывать дверь, будь это не так, – подметила Эрис.

Великан хохотнул. К собственному удивлению, Эрис тоже улыбнулась, заразившись его веселостью. Сложно было вспомнить, когда в этих стенах последний раз звучал радостный смех.

– Пойдем, – позвал он и поманил ее в сад.

С того дня, когда они здесь схлестнулись, ничего не изменилось. Железные треноги были оплетены розами на разных этапах цветения. Сквозь трещину в земле выглядывали фиолетовые головки чертополоха. Кусты рододендрона так и не зацвели, их бледные листья уже начали алеть, а голые ветки глицинии льнули к стенам замка. Рядом с согнутым деревом стоял маленький сосуд – тот самый, в который великан вливал спирт, чтобы обработать раны Эрис. Чудовище пересекло сад и опустилось у дерева на колени.

Девушка остановилась, шаркнув подошвами по мраморной плите. Сейчас он наверняка попросит ее оживить сад. Она скрестила руки на груди. От радостного настроения не осталось и следа. Она собралась с силами, чтобы сказать ему «нет».

Великан взял пустую миску обеими руками и протянул Эрис, будто прислужник, приносящий жертву своему богу.

– Помоги мне остановить мою месть, – попросил он.

Глава двадцать пятая

– Я не знаю как, – призналась Эрис. – Я пыталась снова призвать тот огонь, чтобы поговорить с розами, но больше не получается.

– Да, это будет непросто повторить. Ты потратила очень много магической силы. Я это почувствовал, когда ее впитывал.

– Ты ее впитал? – переспросила девушка. – Я думала, ты просто затушил пламя, только и всего.

Чудовище сорвало крупный ирис с лепестками желтого цвета, переходящего в фиолетовый.

– Поэтому я тебя и позвал.

Оно сжало кулак и раздавило цветок. Сквозь пальцы засочился зеленый свет, и шрамы под бархатным плащом вспыхнули. Великан разжал кулак. Цветок куда-то исчез. Сквозь дыры в прожженном плаще проглядывала синевато-серая кожа. На ладони остался розоватый контур ириса. Вдоль него выступили гной и кровь.

«Что ж, оно все-таки кровоточит», – подумала Эрис, приблизившись к дереву.

– После твоего появления я сделал одно открытие. Магия побеждает магию. Ты черпаешь силу из того же источника, что мои братья, а я создаю ее сам. Света без темноты не бывает, и если считать всю природу созидательной силой, то я – разрушительная. Мы – полные противоположности и обнуляем друг друга.

Девушка сдвинула брови.

– А как же еда, которую ты мне приносишь? И все остальное? Твоя магия ни разу не причинила мне вреда.

– Повезло, что я не смог обработать твои раны тогда. Это могло бы тебя убить. Думаю, сложности начинаются тогда, когда мы применяем магию друг против друга, поэтому-то ты можешь есть то, что я создаю, а твой сад не сжигает меня, если я не попытаюсь его околдовать. Но баланс сил здесь все равно нарушен: даже в своем состоянии я контролирую больше магии, чем ты.

– Получается, будь мы равны и направь мы магию друг на друга, мы истребили бы ее?

Великан покачал головой.

– Магическое искусство можно развивать, так что его сила определяется волшебником. По сути, ты проводник, сквозь который струится магия. И погибнешь раньше, чем вся она иссякнет. Но раз уж я сильнее и смертельные раны мне не страшны… – Великан вытянул вперед обожженную руку. Воздух рассекла молния – тоненькая-тоненькая, как волосок.

Вспышка была такой слабой, что Эрис даже не поморщилась. Она напрягла слух, чтобы уловить громовые раскаты.

– Я могу впитать твою силу, чтобы увеличить свою, – закончило Чудовище.

– Чертополох… – проговорила она, вспомнив поломанный стебель, который нашла у себя в комнате. – Ты впитал огонь при помощи цветов, выращенных мной!

Великан кивнул.

– Мы можем использовать этот же способ. Только уже без огня. Я почерпну силу из сада и создам что-то вроде волшебного пространства…

– Да, – выпалила Эрис. – Да, я согласна.

– Только за это придется заплатить цену, – сказал великан. – Из-за проклятия, наложенного на меня, полноценный обмен невозможен. Весь сад умрет. Мне нужно твое согласие на его гибель – тогда я смогу накопить волшебную силу, которой будет достаточно, чтобы поговорить с ними. – Чудовище посмотрело на цветущие розы и тонкие листочки молодых папоротников. – Ты все