Шрифт:
Закладка:
В тридцати футах. На противоположной части моста.
Мир висел на лезвии ножа. Легкий ветер приносил пепел, двигатель грузовика продолжал тихо рычать. Словно зверь в клетке.
Лена приложила «Беретту» к загорелой коже на шее Райсевика, она старалась не показываться. Она чувствовала себя преступником из фильма. В таких фильмах вскоре появлялся хороший парень, и одним уверенным выстрелом он бы вынес мозг им обоим.
«Со стороны можно решить, что это я преступник», – поняла она.
– Прекрасно, Лена. Я думаю, что он испугался…
– Хватит болтать.
– Или что? Пристрелишь меня? Прямо у него на глазах?
Она стерла пот со лба. Что дальше?
Думать было трудно. Дым и солнечный свет жгли глаза. Во рту пересохло. Лена снова поменяла положение, чтобы за Райсевиком ее не было видно, она плотно прижимала палец к спусковому крючку. Может, стоит совсем немного надавить, и тогда она убьет Райсевика. Она готова была это сделать. Лена затаила дыхание, рассматривая огромный грузовик, она ожидала, что тишину вот-вот нарушит звук выстрелов. Лена ждала, что что-то случится, хотела, чтобы хоть что-нибудь случилось и этот бесконечный миг кончился.
Снова пронесся порыв ветра, а вместе с ним пришел и дым. Казалось, что под ногами задрожал мост.
Из грузовика не доносилось никаких звуков. Только вылетали выхлопные газы.
– Идиот, – пробормотал Райсевик себе под нос.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что этот водитель – полный идиот, черт его побери. Остановил десятитонную фуру на аварийном мосту. – Он раздраженно вздохнул. – Мы все сдохнем.
«А разве могло быть иначе? – подумала Лена. – Что еще сегодня пойдет не так?»
Мост Хэйрпин построили в тридцатых годах. Закрыли в 1988 году. Он проржавел, краска потрескалась и стала напоминать сухую кожу. Суровые зимы и безжалостное солнце тоже сыграли свою роль. Лена до этой минуты не задумывалась, как опасно может быть парковать на нем машины. А ведь мост висит в воздухе, на высоте двухсот футов.
На этом мосту даже дышать опасно.
Напряженная тишина затягивалась. Лена прочитала надпись на трейлере: «УКУС ЗМЕИ». Слово показалось ей знакомым. Оно крутилось у нее в голове. Может, в прошлой жизни она уже была на этой проклятой Шпильке…
«Змея? Что еще за укус змеи? Странное название».
Резкий визг, скрип стекла.
Лена дернулась, чуть не нажала на спусковой крючок и не прострелила шею Райсевику. Это наполовину опустилось стекло в кабине грузовика. Из темноты кабины высунулось лицо и посмотрело на них. С расстояния тридцати футов он могла только сказать, что водитель – пожилой мужчина, по крайней мере, не брат-близнец Райсевика. Нечесаные седые волосы. Красные щеки. И – что странно – черная повязка на глазу.
– С вами все в порядке? – крикнул он. Еще одна странность: он говорил с сильным ирландским акцентом.
– На меня напали… – закричал Райсевик.
– Заткнись. – Она ткнула стволом ему в шею.
Одноглазый водитель замер. Он уже заметил пистолет в Лениной руке. Он все понял и теперь раздумывал, в какой передряге он оказался: в заложники взяли полицейского…
– Вылезайте из грузовика, – приказала Лена.
Дверца кабины со скрипом открылась, и старик подчинился, фактически соскользнул с подножки и неловко приземлился на ноги. Он был маленького роста, походил на толстого карлика, одет в футболку и бриджи. Ноги бледные, тонкие, как две палочки. Лена не сомневалась, что с такого расстояния легко попадет ему в туловище, в самый центр. Если потребуется.
Однако ирландский акцент испугал ее. Так же девушки пугаются, когда у них ломается длинный красивый ноготь. Она никак не ожидала, что у водителя грузовой фуры в сельской Америке будет ирландский акцент.
Лена взяла себя в руки.
«Вначале – главное».
– Руки вверх, – крикнула она. – Поднимите футболку.
Водитель подчинился: поднял футболку, обнажая белое рыхлое тело.
– Теперь повернитесь.
Он выполнил приказ. На спине оружия тоже не оказалось.
– У вас есть оружие в кабине?
Он покачал головой. Тупо. Свалилась шляпа.
– Я постоянно останавливаю таких мужиков, – проворчал Райсевик. – Гарантирую: у него в кабине карабин…
На его слова Лена внимания не обратила.
– Что вы здесь делаете?
– Пожар…
Водитель показал рукой назад, слова заглушил очередной порыв ветра.
– Что?
– Я сказал: пожар уже подбирается к I-90. А если так, то эвакуация пойдет по этой дороге. Меня послали отпереть вторые ворота, чтобы открыть путь к МТ-200.
«Ворота, которые мы проезжали».
Проклятый лесной пожар. Тем не менее Лена не могла проверить, врет он или нет. У нее не было оснований верить ему. Но с того момента, как они приехали на мост, горизонт заметно потемнел, дым окрашивал небо как масляная коричневая краска. Воздух имел привкус золы.
По крайней мере, этот маленький толстячок был не вооружен. И Лена почувствовала себя увереннее.
Она прищурилась, пытаясь заглянуть в его темную кабину.
– У вас… есть рация в грузовике?
Он кивнул.
– В таком случае свяжитесь с одной из экстренных служб. – Она попыталась объяснить ситуацию, но язык с трудом ворочался, а слова во рту напоминали арахисовое масло: – Этот полицейский очень опасен. Шестого июня он убил мою сестру, но подстроил все так, что теперь все считают это самоубийством. Свяжитесь с властями и вызовите всю полицию Монтаны прямо сейчас. У меня есть доказательства.
– Прямо-таки есть? – прошептал Райсевик.
Старик с повязкой на глазу, не шелохнувшись, все еще смотрел на Лену. Руки оставались приподняты. Живот обнажен. Лучше бы он заправил футболку в бриджи.
– Позвоните в полицию, – повторила она. – Немедленно.
Сработало. Он кивнул, повернулся и полез вверх – фактически проскользнул в захламленную кабину. Красная дверца на несмазанной петле поехала за ним.
До Лены донесся тихий голос: он взял в руку трубку портативного устройства:
– Экстренный вызов! Срочно! У меня тут, э-э, полицейский, которого держат на мушке…
«Полицейский, которого держат на мушке». Неправильные слова он подобрал.
Тихо щелкнув, дверца закрылась, остальное услышать было нельзя.
Капрал Райсевик выругался себе под нос, его огромные плечи опустились. Вероятно, до него наконец стало доходить, что вскоре придется объясняться с начальством. Но вначале, и Лена это понимала, ее арестуют. Представители власти заберут у нее оружие, что ее вполне устраивало, и ее кассетный магнитофон, что тоже было нормально. Как Райсевик правильно заметил, магнитофона может не стать. Но на этот случай у нее тоже был план. Она не была наивной дурочкой.
Но она все равно беспокоилась.
«У меня достаточно доказательств? Я знаю достаточно…»
